Чего хочет женщина. Татьяна Полякова

рассказывал. Студенточка какая-то, говорит, ничего. Конечно, с тобой ей и рядом не стоять, но девахе девятнадцать годков, сама понимаешь. Вовка говорит, он ее из института встречает, к себе домой приглашает. Любовь. Мужик-то, что я говорила, цел. Хошь, посватаю?

      – Отстань.

      – Да на хрена тебе Димка? Свет в окошке. Добро бы дело. Мой вон, стервец, пропадал три дня, говорит, машину новую обмывал, чай, с бабами шарахался. Все они козлы… Я своего поперла. Прибегал мириться, в ногах валялся. К себе больше не возьму, пусть с мамашей живет, недоумок.

      – А чего вообще держишь?

      – Как не держать? Привыкла, жалко. Опять же, пропадет без меня. Hу какой из него бандит, его курица облапошит. Одно слово – недоумок. Лом про тебя спрашивал, говорит, скучает.

      – Он все и подстроил, подлюга. Я его достану.

      – Hе связывайся с ним, себе дороже.

      С Ломом все-таки надо было разобраться, Димку я ему ни в жизнь не прощу. Приехала я как-то в контору, в баре Пашка сидел, по части где чего достать – первый человек. Я к нему подсела. Пашка улыбался, меня разглядывал, и я улыбнулась, ласково так, и попросила:

      – Паш, наручники достань.

      – Hаручники? – вытаращил он глаза. – Зачем?

      – Да в кино один прикол видела, хочу папулю порадовать.

      Пашка хмыкнул:

      – Ясно. Достану.

      – Когда?

      – Да завтра приходи, принесу.

      Принес. Тут и Аркашка весьма кстати в Москву собрался, проводила я его – и в контору. Утро, народу ни души, Лом с мужиками в подсобке резался в карты. Я вошла и заулыбалась с порога.

      – Привет, мальчики.

      Лом оглядел меня с ног до головы, облизнулся и пропел:

      – Ладушка…

      – Ломик! – Я подошла поближе, чтоб он мои коленки чувствовал, колыхнула бюстом и сказала: – Аркаша уехал, а мне деньги нужны.

      Лом ничего спрашивать не стал, молча бумажник протянул. Я денежки отсчитываю, он как раз партию доигрывал и говорит:

      – Бери все.

      Я и взяла. А чего не взять, если дают? Бумажник вернула.

      – Спасибо, Ломик, – говорю ласково, – Аркаша приедет, отдаст.

      И пошла. Лому карты враз неинтересны стали. Догнал он меня в коридоре.

      – Ладушка.

      Я у стеночки встала, улыбаясь. Лом подошел, руками в стенку уперся возле моих плеч, посмотрел шалыми глазами. Я бюстом еще разок колыхнула, так, для затравки, и мурлыкнула:

      – Руки убери, увидит кто.

      – Да нет никого, – шепнул он, обхватывая меня своими ручищами. – Ладушка, давай по-хорошему, а? Поехали ко мне, думаешь, я хуже Димки? Да я тебя так ублажу… а, Ладушка?

      И сразу ко мне под подол полез, рожа стала багровая, руки потные, а я коленочку к его бедру прижала.

      – Поехали, – хрипит.

      – Аркаша узнает, – шепнула я, а сама ему шею нализываю.

      – Да черт с ним, поехали.

      – Да подожди ты, мужики увидят.

      – Я им башки враз поотшибаю, не бойся.

      – К тебе не поеду. Ко мне приезжай.

      – Когда?

      – Часа через два.

      – Да я свихнусь за это