Штык ярости. Том 4. Пожар Парижа. Алим Тыналин

будет другое задание и вы не будете стоять, ковыряясь в носу.

      Я ударил Смирного пятками и поскакал быстрее, но тут сбоку строй наших мушкетеров прорвал бурный поток французских гренадер. Еще дальше неудержимо мчались драгуны. Они сбивали пехоту с ног и рубили саблями. Я не успел ничего сообразить, как этот водоворот затянул меня в свои смертельные объятия.

      Глава 4. Различные поручения

      Поток всадников и пехоты, вырвавшийся к нам во фланг, был бурный, яростный и кровавый. Походил на сель, рвущуюся с гор на ущелье. В одну минуту противники прорвались в тыл и почти окружили часть нашей пехоты и конницы.

      При этом нельзя сказать, что он был совсем неожиданным. Наверняка его было видно на поле боя, просто не обратили внимания и не озаботились. А некто очень умелый и разумный, управляющий сейчас французской армией, воспользовался тем, что наш центр и правый фланг слишком выдвинулись вперед, собрал силы и решил пробить брешь между ними. Теперь все зависело от мужества и стойкости наших солдат, в коих я не сомневался.

      Что же, надо отдать ему должное, по уровню полководческого искусства он, этот вражеский военачальник, стоял на большой высоте. Обычно такие трюки, выискивание бреши в боевом строю противника, нахождение слабого звена и методичное воздействие на него, были присущи Наполеону.

      Неужели это сам император сейчас противостоит нам на поле боя? Поддался все-таки эмоциям и решил лично побить Суворова, отомстив за разгром под Ульмом?

      Впрочем, на глубокие размышления у меня сейчас не было времени. Мощный поток вражеской пехоты и конницы быстро докатился и до меня. Я успел выстрелить только из одного пистолета, а потом выхватил саблю и помчался дальше на правый фланг нашего войска, где рубились казаки и гусары. Оглянувшись, я увидел, как отряды неприятеля, прорвавшиеся к нам, атакуют центр, а наши гренадеры, мгновенно перестроились и взяли их в штыки, образовав, по сути, новый левый фланг.

      Что творилось на левом крыле нашего войска, я даже не мог и предполагать, поскольку оно было скрыто от нас вражескими войсками и клочьями порохового тумана, повисшего местами над полем битвы. Судя по крикам и выстрелам, доносившимся оттуда, левый фланг еще жил и яростно сопротивлялся.

      В этих условиях, когда битва быстро переросла в решающую стадию и от действий враждующих сторон зависел исход схватки, удар конницы, задуманный Суворовым, мог принести нам победу. Я погнал Смирного во весь опор, желая быстрее добраться до командиров кавалерийских полков.

      Пока я только подъезжал к месту битвы, вокруг меня просто маршировали батальоны и роты солдат со штыками наперевес. Над головами пролетали ядра, некоторые падали неподалеку. Пару ядер ударило в строй идущих солдат и сбили с десяток людей. Когда рассеялась осыпавшаяся земля и строй сомкнулся вновь, я своими глазами увидел, что троих человек ядро разорвало на куски, остальные были тяжело ранены или контужены. Несчастные кричали от боли, а некоторые ходили кругами, не осознавая, что происходит.

      Затем, когда