В паутине пророчества. Оксана Эрлих

Эдуард! Какая ужасная смерть! Ведь он был таким молодым. Я слышал, что на днях в его доме был какой-то праздник.

      – Да. Семья Ольховских отмечала день рождения их маленькой дочери. Жаль жену и малышку. Остались совсем одни.

      Болотов покачал головой в ответ.

      – А почему Марины Ольховской нет на похоронах?

      Угримов поднял голову и посмотрел на дом, где на втором этаже в закрытом окне виднелась замершая черная фигура.

      – Родные посчитали, что вид гроба с ее любимым мужем просто убьет бедняжку. Они очень любили друг друга.

      Они подошли к открытым дверям дома, в котором совсем недавно были слышны звуки музыки и веселый смех. Теперь же дом выглядел таким пустым и печальным, как будто вместе со всеми оплакивал потерю своего молодого хозяина.

      Угримов и Болотов прошли в гостиную и устроились в удобные кресла, стоящие около большого дубового стола на резных массивных ножках. Болотов открыл папку и разложил на столе ее содержимое. Он внимательно изучал каждый лист, после чего аккуратно складывал его обратно в папку. При изучении последнего листа, седые брови страхового агента поползли вверх. Он снял очки, протер их белым платочком, снова водрузил на нос и перечитал второй раз все, что было написано. Положив листок на стол, он встал, прошелся пару раз по комнате и снова сел в кресло.

      Угримов молча наблюдал за Болотовым, раскуривая сигарету. Увидев замешательство в его взгляде, начальник полиции склонился над столом, чтобы взять в руки листок бумаги, вызвавший у Болотова такую реакцию.

      – Я думал, что вас ничем не удивишь, Алексей Вениаминович, – изрек он, прежде чем приступить к чтению, – что вас так взволновало?

      Но прежде, чем он успел прочесть несколько слов, пепел с сигареты упал точно в центр листа, как будто легкий ветерок сдул его. Бумага резко вспыхнула и в одну секунду превратилась в золу. Угримов и Болотов оторопело сидели в креслах и смотрели на то место, где только что лежал необычный документ.

      – Чт-т-то это было? – заикаясь, спросил Болотов.

      Угримов очнулся, затушил папиросу и посмотрел на Болотова.

      – Я…я не знаю. Чертовщина какая-то…

      Он встал, сделал несколько шагов вдоль стола, как будто искал объяснение тому, что только что произошло у него на глазах. Ничего не найдя, он подошел к креслу, пододвинул его ближе к бледному, трясущемуся мелкой дрожью Болотову, сел, огляделся по сторонам, и тихо спросил:

      – Что было написано на этом листке?

      Тот сглотнул слюну, тоже торопливо огляделся, как будто кто-то мог подслушать их разговор, и прошептал:

      – Такой экспертизы я еще никогда не встречал… Вы уверены, что она подлинная? Ваши эксперты не могли ошибиться?

      – Исключено, – отрезал Угримов. – Не тяните, говорите, что вы прочитали, ну, же!

      Болотов пододвинулся еще ближе, так что его лицо чуть-чуть не касалось лица начальника полиции.

      – Хорошо. Там было написано, что Ольховского убил огромный заряд электрического