Те, кто не любят собак и шутки. Евгений Вальс

уже в седьмом классе, а я только началку заканчиваю. Да и ты бросила работу, чтобы со мной заниматься. Сейчас в сарай сгоняю и сяду за уроки.

      Мама не настаивала. Она не часто видела, чтобы дети с таким рвением учились. Макс надеялся, что она гордится им, когда хвалит его за успехи.

      Он ещё не дожевал последний блинчик, но уже встал и поспешил на веранду. Из неё вели две двери: одна на улицу, а вторая в кладовку. Макс открыл дверь в кладовку, включил свет и глянул на вёдра, стоявшие у входа. В одном заваренный кипятком комбикорм, а во втором помои с картофельными очистками.

      «Ну что ж, всё готово для кулинарного шедевра», – хмыкнул Макс и осторожно потрогал распарившийся комбикорм, тот уже успел остыть.

      Не поморщившись, он голыми руками зачерпнул несколько горстей комбикорма, добавил его к помоям и размешал деревянной мешалкой, что торчала из ведра. Сполоснув там же руку, он взял ведро и вышел с ним на крыльцо.

      Прохладный осенний ветерок мигом загулял под футболкой. Макс поёжился, но возвращаться за ветровкой не стал и глянул на дворовую обувь. Засунув ноги в галоши, направился в сарай на заднем дворе. Поперёк ограды проходил высокий частокол и разделял её на передний и задний двор. Сразу за частоколом возвышался холм со входом в погреб, где зимой семья Макса хранила картошку. Подножье холма густо заросло кленовой порослью, часть листьев уже пожелтела, а часть ещё оставалась зелёной. Слева от погреба темнела плоская крыша сарая, в той же стороне находилась калитка, ведущая на задний двор.

      У калитки его встретил Мальчиш – лохматый двортерьер с большими мягкими ушами. Пёс мордой открыл калитку и приветливо замахал хвостом с налипшими на него колючками. У Макса всегда теплело на душе, когда пёс радовался его приходу. Со слов отца, Мальчиш на дух не переносил двойника. Он рвался с цепи и не переставая лаял, едва груагах в облике Макса появлялся во дворе. Родители даже подумывали взять другую собаку.

      – Тебя тоже забыли покормить? – спросил Макс, глядя, как пёс принюхивается к ведру и облизывается.

      Он не смог оторвать колючку, запутавшуюся в густой шерсти пса, просто потрепал за ухом и пообещал принести из дома блинчик.

      Темень в сарае уже не пугала, а по первости Макс долго стоял и ждал, когда глаза привыкнут к сумраку. Теперь он и при полной темноте отлично знал, где загон для свиней и кормушка. Кроме того, на стороне, где держали корову, было два крохотных окошка, и когда Макс в них смотрел, то низкий потолок и тёмные стены сарая переставали давить на голову и плечи, и даже дышать становилось легче.

      Весной родители взяли поросёнка на развод и кормить его было в удовольствие. Максим гладил белёсое тело в чёрных пятнах и улыбался, когда розовый пятачок доверчиво тыкался в ладони. К осени поросёнок вырос в огромного хряка и кормить его для Макса стало испытанием стойкости.

      «Каждый раз одно и то же, чего мне бояться? У нас там даже ласточки гнездо свили», – успокаивал себя Макс.

      Он открыл тяжёлую внутреннюю дверь, обитую старым тулупом,