Песни разбитых сердец. Амелия Харт

знал, что ждет его впереди, но знал точно одно: встреча с Изабеллой изменила его мир навсегда.

Луч света во тьме

      Изабелла, закончив свой беглый осмотр разрушенных полок, с тихим вздохом, полным разочарования, повернулась к Кассиану. Её руки, испачканные пылью и грязью, бережно сжимали две помятые, поцарапанные банки с консервированными овощами. Это была её жалкая добыча, скудный улов после долгих поисков, но она не позволяла себе отчаяться. Она понимала, что в её медпункте, расположенном в соседнем, полуразрушенном жилом секторе, даже эти небольшие находки станут настоящим сокровищем, источником надежды для тех, кто был отчаянно в ней нуждался. Там, в этом лагере выживших, её ждали раненые, больные, слабые, дети, чьи глаза смотрели на неё с немым вопросом. Она была их последней надеждой, их последним оплотом милосердия в этом жестоком и бесчеловечном мире, где жизнь не стоила ничего. Она не могла подвести их.

      Она исподтишка наблюдала за Кассианом, пока тот стоял, как скала, неподвижно опираясь на свой видавший виды карабин, его фигура словно сливалась с серостью окружающей обстановки. Его лицо оставалось непроницаемым, маской, высеченной из камня, не выражающей никаких эмоций, словно он давно разучился чувствовать, словно все его чувства давно выжгло беспощадное пламя войны. Она чувствовала его недоверие, его настороженность, которые витали в воздухе подобно ощутимой тьме, но она также видела за этой суровой маской, за этой непробиваемой стеной, что-то еще – какой-то отблеск боли, какую-то тоску, которая прорывалась сквозь его броню, которую он тщетно старался скрыть. Она понимала, что он был одним из тех, кого этот мир сломал на куски, что он давно уже перестал верить в доброту и милосердие, что он отчаялся найти хоть что-то хорошее в этом мире. Но, несмотря на это, она не собиралась сдаваться, она не теряла надежды, что даже в самом ожесточенном сердце, самом темном уголке души, можно найти крошечную искру света, способную разжечь пламя надежды.

      – Ну что, – произнесла она, стараясь не выдать своего волнения, её голос был тихим, словно шелест листьев, но в то же время он звучал уверенно, – ты, наверное, хочешь, чтобы я ушла как можно скорее, не задерживаю?

      Кассиан оторвал свой пристальный, изучающий взгляд от её лица и медленно перевел его на банки с консервами, которые она сжимала в руках. Его глаза, холодные, как лёд, скользнули по ним, не выражая никаких эмоций.

      – Бери свои объедки, – прорычал он, его голос звучал грубо и равнодушно, как будто он разговаривал не с живым человеком, а с одним из тех призраков, которые блуждали по этим руинам, – и убирайся отсюда. Мне нечего сказать тебе больше.

      – Я понимаю, – ответила она спокойно, её взгляд был полным понимания, – но я хотела сказать… спасибо. Ты мог бы убить меня, ты имел на это полное право, но ты этого не сделал. Ты дал мне шанс.

      Кассиан издал фыркающий звук, напоминавший звериное рычание.

      – Тебя это удивляет? – спросил он, в его голосе сквозило недовольство. – Я не убийца ради