Пленники белых ночей. Ирина Ширяева

взгляд тем временем становился всё более вопросительным.

      Митя вспомнил, что следует представиться.

      – Дмитрий Го… – начал было он, щелкнув каблуками. Но тут же спохватился: – Э-э-э… Степан Оболонский.

      Девушка посмотрела удивленно. Но тут же присела в любезном реверансе, слегка склонив голову.

      – Елизавета Белосельская-Белозерская.

      Очередной порыв всё того же неугомонного ветерка с Невы ворвался в приоткрытое окно и игриво дунул сзади на девичью шейку. Разметал вьющиеся локоны причёски и обнажил беззащитный затылок.

       Нечисть и наводнения

      Медный всадник повернулся к Финскому заливу.

      Те, кто мог это видеть, имели на сей случай четкие инструкции.

      Но видеть, конечно, могли далеко не все. А только люди, обладающие определенными способностями и специально обученные.

      Именно таким был Стива и его коллеги, которые сидели сейчас в актовом зале дома на Литейном и внимательно всматривались в меняющую цвет и очертания интерактивную карту.

      Да, людей в службу НН отбирали по особым параметрам. Ведь это они должны были в случае необходимости защитить город от двух главных потенциальных опасностей Санкт-Петербурга – нечисти и наводнения.

      Впрочем, угрозы в названии службы перечислялись произвольно – вероятно, для складности произношения.

      Первой опасностью для Петербурга всегда традиционно считались наводнения.

      Дивный город, воздвигнутый исключительно своеволием Петра – на финских болотах, на топких невских берегах, заливаемых грандиозными половодьями – изначально считался обреченным. Пожалуй, нет другого города во всем мире, которому было бы адресовано такое количество предсказаний и пророчеств о гибели, как Петербург.

      Фраза «Петербургу пусту быть» стала мемом в веках.

      По одной версии, эту вирусную для истории города фразу произнес в 1722 году дьячок Троицкой церкви (это, кстати, исторический факт), якобы обнаруживший на колокольне кикимору. За что был препровожден в Тайную канцелярию и бит кнутом.

      По другой версии, пророческая фраза принадлежит Евдокии Лопухиной, первой жене Петра, насильно постриженной им в монахини.

      Гибель Петербурга в первую очередь всегда связывали с наводнением. Стены города ещё только начали возводиться, а уже объявились один за другим два старца, обещавшие, будто новорожденный город вскоре поглотят жадные волны. При этом называлась отметка, до которой поднимутся воды Невы – рубец на дереве, растущем рядом с Петропавловской крепостью, или его верхушка. В первом случае деревом была ольха, во втором ива.

      По приказанию Петра ясновидцы, как водится, были биты кнутом у пня того самого дерева. Однако вещуны, анонсировавшие водный апокалипсис, не угомонились. Напротив, они стали объявляться с завидной регулярностью, особенно активизируясь по большим датам, например, смене столетий и тысячелетия.

      Нынче к этому зловещему хору присоединились модные астрологи и сертифицированные ясновидящие.

      Даже