Спальня, в которой ты есть. Эмма Марс

нет же! – он подыскивал слова, чтобы убедить меня. – Разве ты не видишь? Мы же вложили столько чувств в этот дневник. И сможем сделать из наших записей настоящее художественное произведение, бросив вызов всем литераторам!

      Он что-то бормотал еще несколько долгих минут, вдохновленный как никогда той мыслью, что эта идея положит начало грандиозному проекту, способному объединить и наше желание, и вполне ощутимую прибыль.

      Я не знала, что сказать такого, что немного остудило бы его пыл. К сожалению, мои чувства к нему больше походили на инстинкты, и мне было бы очень сложно разделить это еще с кем-то. С первой нашей встречи я уже поняла, что моя любовь к Луи не из тех вещей, которые можно чувствовать наполовину. Если уж он выбрал вас, то вы принадлежите теперь ему целиком. И он не остановится до тех пор, пока не завоюет вас полностью, до самого потаенного места, до последнего уголка вашей души. Луи мог подсмеиваться над желанием своего брата доминировать во всем, но именно в этом отношении сам походил на него больше всего.

      Мое спасение пришло с неожиданной стороны, от человека, в котором я узнала молодого и подающего большие надежды художника Дэвида Гарчи, любимчика моего нового будущего мужа и самого активного деятеля галереи Альбана Соважа.

      Явно гораздо менее бесстыжий, чем свои произведения, этот молодой человек старался держаться на некотором расстоянии и застенчиво улыбнулся мне, здороваясь. Я резко встала и поспешила ему навстречу, приветливо улыбаясь, словно мы с ним были очень давними приятелями.

      – Здравствуйте! Я так рада вас видеть!

      Мой чрезмерный энтузиазм смутил его еще больше.

      – Здравствуйте, – ответил он, протянув мне свою мягкую влажную руку.

      Я спиной почувствовала, что Луи несколько растерянно поднялся и пошел за мной. Он решительно и властно провел рукой по моим ягодицам и представил меня своему юному протеже:

      – Я доверяю тебе мое самое дорогое, друг мой, мой шедевр. Хорошенечко позаботься о нем.

      А потом он исчез, подхваченный толпой вновь прибывших гостей, оставив меня наедине с этим застенчивым, молчаливым мальчишкой. Новая стрижка придавала еще больше свежести его юному лицу.

      – Вы готовите новую выставку? – спросила я, чтобы как-то развеять неловкость ситуации.

      – Да. Скоро. Думаю, что через пару дней.

      – Как всегда, в галерее Альбана Соважа?

      – Да. Там экспонаты будут в полной сохранности, Луи позаботится обо всем.

      Я с удивлением слушала его, ведь этот юный мальчик, только что вышедший из подросткового возраста, смог уже бросить вызов обществу, создав настоящую порнографическую провокацию. Но тем не менее я не позволила себе отвлечься от разговора.

      – Да, знаю. Есть несколько таких тем, в которые Луи готов вкладываться по полной, со всей душой.

      Должно быть, он уловил в моих словах скрытый смысл, смущенно покраснел и постарался перевести разговор на другую тему:

      – Недавно он купил большую часть акций галереи.

      Первая