На краю света. Вера Редмонд

Софи на вокзале, мне было одновременно радостно и тревожно. Клубы не были моим привычным местом, но с ней всё казалось проще. Она шагала с уверенностью, будто уже знала, что вечер будет незабываемым.

      – Готова наконец выползти из своей раковины? – спросила она вместо приветствия.

      Клуб был маленьким и тесным, с облупившимися стенами и воздухом, пропитанным запахом пива и табака. Толпа была небольшой, но плотно сгруппировавшейся на танцполе. К сцене прижимались несколько девчонок, которые переминались с ноги на ногу, едва сдерживая восторг. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке среди всей этой визгливой энергии, но было что-то такое, что заставляло меня испытывать предвкушение.

      Когда The Hollow Lights вышли на сцену, внимание тут же сосредоточилось на нём. Джейден Краус. Высокий, стройный, с мускулистыми руками, которые выглядели сильными, но не слишком подчёркнутыми. Он был в простой чёрной футболке, рваных джинсах и тяжёлых ботинках. В его ушах поблёскивали несколько серебряных серёжек: тонкие кольца и пара штанг. Всё выглядело так, будто он прекрасно знал, как круто он выглядит, и это только усиливало его магнетизм.

      На его руках виднелись несколько татуировок, сделанных, кажется, без какого-либо плана. На предплечье – что-то вроде стилизованного скелета с крыльями, как на обложке In Utero, рядом – просто тонкая линия, которая изгибалась без всякой логики. Эти татуировки не казались чем-то значимым. Скорее, они выглядели как результат спонтанных решений: захотелось – сделал.

      Когда он взял микрофон, его движения были ленивыми, но в этой небрежности была своя сила. Его голос, хриплый и глубокий, срывался на агрессию в одном моменте и почти шёпотом звучал в другом.

      Порой он облизывал губы, и я заметила, как блеснул пирсинг в языке. Это было нечто, что невозможно было игнорировать, и девчонки у сцены тут же взрывались визгами, как будто это был самый сексуальный момент вечера. Я стиснула зубы, чувствуя себя глупо. Неужели они думают, что он не знает, как это действует на них? Конечно, знает. Всё в его движениях говорило, что он в курсе.

      Когда первые ноты "Neon Tides" заполнили клуб, я замерла. Это была та самая песня, которую мы слушали с Софи на мостике. Тогда она казалась мне спокойной и обволакивающей, словно приглашала спрятаться от мира. Сейчас же она звучала громче, агрессивнее, будто кто-то кричал мне прямо в лицо: "Проснись!" Я повернулась к Софи. Она улыбалась, но взгляд был сосредоточенным, почти напряжённым.

      В какой-то момент его взгляд скользнул по залу и остановился где-то в моей стороне. Я быстро отвела глаза, но почувствовала, как внутри всё сжалось. Это не было каким-то глубоким контактом, но мне показалось, что этот момент – мой. И это раздражало. Я не из тех, кто визжит от рок-звёзд. Я вообще не из тех, кто падает на колени перед кем-то, кто даже не знает моего имени.

      Когда его голос перешёл на шёпот, я почувствовала, как внутри что-то сжимается. Я быстро отвернулась, стиснув зубы. Это просто голос. Всего лишь человек на сцене. Но почему тогда у меня не проходил этот дурацкий ком в горле?

      Его движения были плавными, но иногда резкими, будто он чувствовал музыку всей своей кожей. Он часто поправлял волосы, которые