Бюро темных дел. Эрик Фуасье

был погружен медный перегонный куб со шлемом и стеклянным змеевиком. Прославленному ученому было за сорок; он все еще скорбел по недавно почившей супруге, но при любых обстоятельствах ему удавалось сохранять невозмутимый вид и безмятежное спокойствие. Внешне он чем-то напоминал Шатобриана, но только Шатобриан этот был аккуратно причесанный, остепенившийся и усмиривший страсти.

      – Возвращение блудного вундеркинда! – радостно воскликнул он при виде гостя и раскрыл объятия. – Я уж думал, ты позабыл сюда дорогу. Два месяца меня не навещал!

      – У меня с собой список недостающих реактивов… Вместо того чтобы отправить за ними посыльного, решил вот воспользоваться случаем повидаться с вами лично.

      Пеллетье крепко прижал молодого человека к груди, затем, отступив на шаг и держа его за плечи, всмотрелся в лицо с тревожным вниманием:

      – И правильно сделал! Я счастлив с тобой повидаться, Валантен, но не могу не заметить, что ты исхудал еще больше! Неужто из-за полицейской кутерьмы у тебя нет времени нормально питаться? Что бы сказал твой бедный батюшка при виде этих ввалившихся щек? Ты бледный, как покойник!

      Жозеф Пеллетье был самым близким другом отца Валантена. Они с Гиацинтом Верном познакомились, еще когда учились в лицее. Оба бредили научным прогрессом и обладали благородным нравом, так что быстро сошлись, и эту верную дружбу не смогли разрушить ни само время, ни превратности судьбы. Когда Валантен, в свою очередь, проявил интерес к химии и естественным наукам, было неудивительно, что Гиацинт Верн доверил его заботам старого друга. С пятнадцати до девятнадцати лет мальчик несколько вечеров в неделю проводил в лаборатории на улице Жакоб, помогая Пеллетье в его исследованиях алкалоидов. Ученый даже подумывал предложить ему ответственную должность на своей мануфактуре, где производился сульфат хинина. Но весной 1826 года внезапная гибель Гиацинта Верна, ставшего жертвой дорожного происшествия – он попал под фиакр, – перевернула все планы Валантена на будущее.

      Юноша тогда провел несколько месяцев в чрезвычайно подавленном состоянии, почти в депрессии. Жозеф Пеллетье настоятельно советовал ему отправиться в кругосветное путешествие, чтобы прийти в себя и развеяться, ведь он, в конце концов, унаследовал от отца изрядное состояние, которое избавляло его от необходимости зарабатывать на жизнь. Но Валантен совету не последовал. Он прервал свое скорбное затворничество лишь раз, для того чтобы сообщить узкому кругу близких людей, что бросает учебу и больше не будет ходить на занятия для подготовки к поступлению в Политехническую школу. К ужасу Жозефа Пеллетье, который считал своим моральным долгом заботиться о сыне покойного друга, Валантен принял необъяснимое для фармацевта решение изучать право, чтобы затем пойти служить в полицию – и не куда-нибудь, а во Второе бюро, занимавшееся надзором за нравами и обладавшее дурной репутацией. Ничто не помогло убедить юношу передумать, и Пеллетье скрепя сердце пришлось