Ненадёжный призрак. Лана Аверина

потом на часы. Солнце скоро сядет, но это не слишком меня беспокоит – в сезон белых ночей в горах достаточно светло даже после заката. Однако нам сто́ит поторопиться. Чем скорее отсюда выберемся, тем лучше для Олли, да и не только для него. Каменистая тропа сменяется утоптанной гладкой дорожкой, чему несказанно рады мои усталые ноги. Миновав берёзовую рощицу, мы выходим на поляну перед водопадом. Тропинка теряется в разнотравье, но по инерции я шагаю след в след за Джеффом. Уф. Наконец-то. Теперь несколько сотен метров в тёмном сыром туннеле – и выход в настоящий, реальный мир. Где летают вертолёты, работают мобильные телефоны и нет необходимости таскать с собой рябиновую настойку Берты-чужачки. Скорей бы там оказаться, мечтаю я и с размаху впечатываюсь в спину Джеффа.

      – М? – Делаю шаг в сторону, пытаясь понять, в чём дело.

      – Она говорит, – Джефф поворачивается ко мне, его лицо непроницаемо, – я должен остаться.

      – Что ты имеешь в виду? – растерянно спрашиваю я. Может, я расслышала неверно из-за грохота воды?

      Тороплюсь к носилкам, зависшим в воздухе на высоте полутора метров. Олли по-прежнему в забытьи, его губы пересохли. Достаю пластиковую бутылку, наливаю воду в крышку, приподнимаю голову брата и пытаюсь влить хотя бы несколько капель в его рот. Полностью сосредоточившись на этой задаче, не сразу вспоминаю про свой вопрос.

      – Джефф, повтори, я не поняла!

      – Ей нужен залог, – бросает он коротко, но, натолкнувшись на мой вопросительный взгляд, поясняет: – Чтобы Олли, когда оклемается, обязательно вернулся. Она считает, мы станем удерживать его силой.

      «Лесной твари всё равно, кто ублажает её в постели», – в памяти против воли всплывают отцовские слова. Подобно давешнему туману, они полны отравы.

      – Я останусь вместо тебя, – выпаливаю быстрее, чем понимаю, что говорю. – Скажи ей!

      – Не придумывай, сахарок, – недоверчиво улыбается он.

      Молча жду, пока до него дойдёт, что я не шучу. Улыбка сползает с его лица.

      – Послушай, – начинает он увещевательным тоном, который бесит меня до дрожи и который Джефф считает самым подходящим для общения со мной, – это не очень хорошая идея. Во-первых, мы не знаем, как долго Олли будет в отключке. Не факт, что он вообще… – Джефф осекается, неловкая пауза. – Сейчас ничего нельзя сказать наверняка, – неуклюже заканчивает он.

      Пожимаю плечами, давая понять, что его «во-первых» не слишком меня впечатлило.

      – Во-вторых, ты ведь даже её не видишь! Ты будешь совершенно одна в этом чёртовом лесу! А еда, а ночлег?

      Отцовские интонации в голосе моего мужчины становятся всё слышнее, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не заорать в голос. Сжимаю зубы. Подожду следующего пункта в списке.

      – Ну и в-третьих, самое важное, сахарок. Что я скажу твоему папане? – Джефф делает жалобное лицо, этот немудрёный трюк наверняка рассмешил бы меня при других обстоятельствах. –