Габсбургская монархия. История Австрийской империи, Германского союза и Австро-Венгрии. 1809—1918. Алан Джон Персиваль Тейлор

пределах и пользовались придворным космополитическим языком – сначала французским или итальянским, позднее немецким. Иштван Сеченьи, величайший венгр, вел свой личный дневник на немецком языке, и даже в XX в. Михай Каройи, последний знаменитый венгерский аристократ и политик, говорил по-французски и по-немецки лучше, чем по-венгерски. Это сословие дало высших армейских офицеров, дипломатов и нескольких крупных государственных деятелей; в своих феодальных судах они вершили правосудие и до реформ Марии Терезии и Иосифа II, направленных на централизацию, продолжали управлять империей. Монархия позволяла аристократам эксплуатировать своих крестьян, а взамен аристократы поддерживали монархию. Реформаторская деятельность монархии угрожала аристократическому положению. Централизация бросала вызов их независимости, аграрная реформа бросала вызов их экономическим привилегиям, а рост имперской бюрократии уничтожил их монополию на местное управление. В результате в XIX в. аристократии пришлось защищать свои традиционные привилегии от монархии, хотя они и являлись ее порождением. Подобно ирландскому гарнизону, эти землевладельцы, чуждые по духу и часто по происхождению, приняли либеральный и даже национальный вид. Тем не менее они никогда не забывали, что их существование было связано с монархией: и, хотя они оказывали сопротивление, они всегда возвращались ко двору и в очередной раз разочаровывали своих либеральных или национальных соратников. Крупные землевладельцы, несмотря на их случайные фронды, до конца оставались основным ядром Габсбургской монархии.

      Тем не менее с того времени, как Мария Терезия учредила центральную канцелярию в Вене, существовало еще одно сословие, которое могло претендовать на то, чтобы быть, по существу, «австрийским». Это была бюрократия, люди, создававшие имперскую структуру. Это сословие также не имело единого национального или даже классового происхождения. Кто-то был знатным аристократом, кто-то венгром, кто-то вроде Коловрата, даже чехом. Большинство из них были немцами из городских сообществ; хотя они и обладали своими титулами, по австрийским понятиям они принадлежали ко «второсортному обществу». Бюрократы не поддерживали ни местного патриотизма, ни аристократических привилегий, их идеалом служила единая империя, основанная на принципах «просвещенного абсолютизма». Как и Иосиф II, их кумир, они не принадлежали к националистическим фанатикам, но они никогда не предполагали, что империя может быть чем-то иным, кроме как германским государством. Немецкий неизменно служил языком центральной администрации, и поэтому он стал языком также местной администрации, как только она перешла под центральный контроль. Имперские чиновники имели не только централизующую, но и культурную задачу: им надлежало распространять Просвещение, что также означало распространение немецкого языка. Никакого другого культурного языка не существовало; не было литературных произведений, философских трактатов, даже работ по агрономии, кроме