За столом с Булгаковым. Елена Первушина

– была на редкость веселой: хорошо пела, играла на гитаре… А когда подымался слишком уже невообразимый шум, влезала на стул и писала на печке: „Тихо!“»

      В семье Турбиных тоже был такой обычай: писать на печке (и, наверное, не только в их семье. И эти записи, по воле Булгакова, отразили короткую историю существования УНР – Украинской Народной Республики, эфемерного образования, существовавшего с ноября 1917 по ноябрь 1920:

      «Замечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи и рисунки, сделанные в разное время восемнадцатого года рукою Николки тушью и полные самого глубокого смысла и значения:

      „Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, – не верь. Союзники – сволочи.

      Он сочувствует большевикам“.

      Рисунок: рожа Момуса.

      Подпись:

      „Улан Леонид Юрьевич“.

      „Слухи грозные, ужасные,

      Наступают банды красные!“

      Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом.

      Подпись:

      „Бей Петлюру!“

      Руками Елены и нежных и старинных турбинских друзей детства – Мышлаевского, Карася, Шервинского, – красками, тушью, чернилами, вишневым соком записано:

      „Елена Васильевна любит нас сильно,

      Кому – на, а кому – не“.

      „Леночка, я взял билет на Аиду.

      Бельэтаж № 8, правая сторона“.

      „1918 года, мая 12 дня я влюбился“.

      „Вы толстый и некрасивый“.

      „После таких слов я застрелюсь“.

      (Нарисован весьма похожий браунинг.)

      „Да здравствует Россия!

      Да здравствует самодержавие!“

      „Июнь. Баркарола“.

      „Недаром помнит вся Россия

      Про день Бородина“.

      Печатными буквами, рукою Николки:

      „Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав. Комиссар Подольского райкома.

      Дамский, мужской и женский портной Абрам Пружинер.

      1918 года, 30-го января“».

      И любовно выписанная Булгаковым обстановка в столовой: «На столе чашки с нежными цветами снаружи и золотые внутри, особенные, в виде фигурных колонок. При матери, Анне Владимировне, это был праздничный сервиз в семействе, а теперь у детей пошел на каждый день. Скатерть, несмотря на пушки и на все это томление, тревогу и чепуху, бела и крахмальна. Это от Елены, которая не может иначе, это от Анюты, выросшей в доме Турбиных. Полы лоснятся, и в декабре, теперь, на столе, в матовой, колонной, вазе голубые гортензии и две мрачных и знойных розы, утверждающие красоту и прочность жизни, несмотря на то, что на подступах к городу – коварный враг, который, пожалуй, может разбить снежный, прекрасный город и осколки покоя растоптать каблуками. Цветы. Цветы – приношение верного Елениного поклонника, гвардии поручика Леонида Юрьевича Шервинского, друга продавщицы в конфетной знаменитой