Интеллигенция поет «блатные» песни. Максим Кравчинский

критик Евгений Калмановский восхищался: «…авторское посвящение к пьесе дает представление о ее общей тональности. Вот как оно звучит: “Пролетарскому студенчеству, бурей и натиском разрушившему душные “храмы” буржуазной науки и создавшему огненные кузницы пролетарской революционной мысли”. <…> Главные герои пьесы – студенты начала двадцатых. <…> Рядом со студентами – беспризорник Котя. Это и была первая в нормальном ходе репетиций выстроенная роль Алисы Фрейндлих. Поначалу в пьесе и спектакле Котя говорил своеобразным языком: “Алеша, ша! Думаешь, в тибе пошел? И я на Одес. А барышню возьмете? Ой, и барышня! Строгая, а вумная. Эй, сюдою!”

      Алиса Фрейндлих в роли беспризорника Котьки.

      Спектакль «Светите, звезды», ЛДТ. 1957

      Потом эта одесско-блатная смесь выветривалась, хотя и не полностью. Котя зачитывался учебниками, готовился идти на рабфак. Поступал, учился. Попутно активно помогал студентам обнаружить и разоблачить классового врага.

      Фрейндлих делала свое дело весело, озорно, ярко. Замечательно пела Котькины песенки: “Клавочка служила в Энпека…”6 из пьесы, а вместо “Один я, юнош одинокий…” взята была другая: “Жил на свете мальчишечка…”.

      Котька получился обаятельнейший, да еще такой колоритный…» [7].

      А теперь послушаем, что же напевал герой Алисы Бруновны:

      Жил на свете мальчишечка,

      Мальчишечка озорной,

      Он уехал на чужбину

      Из страны родной,

      На чужбине – известно —

      Люди злые вдвойне,

      Заскучал наш мальчишечка

      В чужедальней стране.

      Он трудился сначала

      И по книжечке читал,

      От занятий потихоньку

      Он чахоточку поймал.

      Вам, граждане, понятно —

      Погиб мальчишечка озорной,

      И его закопали

      За могильной стеной.

      К озорному мальчишечке

      Уж никто не придет,

      Над могилой одинокой

      Соловей пропоет.

      Уверен, вы и без меня заметили, что финал повторяет слова «гимна беспризорников» из «Путевки в жизнь».

      «Пускай родился в сыром подвальчике…»

      Следующей картиной, где вновь поднимается животрепещущая проблема, стала работа Алексея Салтыкова «Бей, барабан!» (1962). Одну из лучших (и совершенно забытых нынче) ролей играл Савелий Крамаров. Он предстает перед зрителем бродягой и поэтом, «певцом городских трущоб» по прозвищу Мусье, который не поет, но постоянно декламирует наивные вирши о своей сиротской доле, а потом со сцены нэпманского ресторана читает стихи:

      В окопах мы кровь проливали,

      Мы ползали в них, как ужи,

      Теперь отдохнем! Воевали

      За то, чтоб красиво пожить!

      Кадр из фильма «Бей, барабан!» (реж. А. Салтыков, 1962).

      «Певец городских трущоб» по кличку Мусье (С. Крамаров) читает стихи своим товарищам по несчастью, беспризорникам

      Не могла такая история обойтись и без песен: «дети улицы»

6

Речь идет о песне Н. П. Смирнова-Сокольского «Клавочка» (МПК – Московская продовольственная компания), написанной им в начале 1920-х гг. Подробнее см. «Песни и развлечения эпохи НЭПа» (ДЕКОМ, 2015).