ИЗМЕНА. Обида исчезает после мести. Лиза Гамаус

кровать. Лежу, перекатываюсь на его сторону за своими наушниками, которые почему-то лежат на его прикроватной тумбочке. Верхний ящик немного выдвинут, задвигаю. А что там у него в тумбочке? Опять выдвигаю – разные мелочи, флешки, брелоки, блистеры с активированным углём, солнечные очки, тряпочка какая-то для электроники. Разворачиваю тряпочку – обручальное кольцо.

      Оно и так уже всё понятно, дальше некуда, а всё равно бьёт по башке, оглушает прям, делает тебя никому не нужной несчастной букашкой. Ползи себе куда-то там, не мешай!.

      Какая у меня стадия? Открываю телефон и ищу психолога этого. Четвёртая стадия после ненависти: «Ощущение отсутствия будущего». Заглядывать туда страшно, доверие окончательно подорвано, просвета нет. Тьфу, гадость!

      Поползли вопросы. Люблю ли я его вообще? Муж-то меня соответственно не любит, надеяться не на что. Он вечером в Стамбуле будет в другой реальности. Без кольца.

      Смотрю на часы: три часа дня, начало четвёртого.

      Звоню в салон красоты, самый крутой в округе, еду превращаться в богиню. Просто нет сил больше сидеть с самой собой. И пирожное ещё съем.

      В салоне наслаждаюсь на полную катушку. Перекрашиваю немного волосы, потом маникюр-педикюр в четыре руки и уже собираюсь придумать что-то ещё, как слышу в сумочке телефон. Но руки заняты, телефон лежит в кармашке на молнии, сумка тоже застёгнута – не добраться. А он звонит каждые две минуты.

      Нет, не могу, ещё минут пятнадцать. Пошли все вон! Не хочу возвращаться в свои проблемы.

      Наконец я заканчиваю, обуваюсь и лезу в сумку.

      Наташка звонила раз десять. Перезваниваю.

      – Агатик! Я звоню тебе уже час!

      – Что-то случилось?

      – Вероника попала под машину. В реанимации. Менты позвонили, у неё в сумке была карточка студии.

      – Да ты что?

      – Ужас! Недалеко от Тверской где-то.

      – Во сколько?

      – Она закончила с Виктором через час, как ты ушла, собралась и поехала.

      – Она на машине?

      – Обычно да, но она же улетала в Стамбул, оставила машину где-то на паркинге и приехала к нам на такси. Ну, и обратно тоже должна была на такси. Наверное, на такси, как поймёшь, включала она приложение или нет. Телефон весь разбит.

      – Как такое может случиться?

      – Прямо под колёса легковой машины, но машина уехала.

      – А камеры?

      – Пока ничего не знаю.

      – Что люди говорят, прохожие? Это же средь бела дня.

      – Я не знаю, говорю же. Какой кошмар! У неё было столько проектов, подписанных договоров, поездка эта. Я понимаю, у тебя противоречивые чувства, – с сочувствием произносит Наташка.

      – Ты что, дура? Какие ещё противоречивые чувства? Я убивать никого не собиралась никогда. Ерунду не собирай!

      – Я решила, что надо было тебе это сказать. Игорь же тебе такое не скажет. Короче, он, сто пудов, ни в какой Стамбул не полетит без неё. Очень может быть, что он пока ничего ещё и не знает. У них во сколько самолёт?

      – Игорь говорил, что в районе шести, но мог и наврать, я не проверяла. Я даже не знаю, с какого аэропорта.

      – Как думаешь, позвонить ему?

      – Но