Грани Любви: От Эха до Одержимости. Амелия Харт

на пустынной дороге, заглядывая в бездну чужой души, готовясь открыть тайны, которые они долгое время прятали даже от самих себя. Они оба чувствовали, что настал момент, когда им придется разрушить стены, которые они возводили вокруг себя, чтобы защититься от боли и разочарований. Настал момент для правды, для искренности, для того, чтобы обнажить свои сердца и показать друг другу, какими они являются на самом деле.

Первая трещина

      Слова Марии, словно осколки разбитого зеркала, разлетелись по комнате, повиснув в воздухе, хрупкие и многозначительные. Тишина, наступившая после них, казалась еще более густой и напряженной, чем прежде. Она давила на них обоих, словно невидимый груз, сковывая их дыхание, заставляя сердца биться в унисон с тревожным ожиданием. Алексей чувствовал, как внутри него все замирает, как будто перед прыжком в бездонную пропасть. Он видел, как Мария, словно раненая птица, снова опускает голову, и ее волосы, словно темный шелк, скрывают ее лицо, пряча ее эмоции и переживания от его взгляда. Он не мог прочитать, что сейчас происходит у нее в душе, какие мысли и чувства ее одолевают. Он понимал, что она борется, что ей страшно открыться, что ей тяжело делиться своими сокровенными тайнами. Но в то же время он чувствовал, что она готова, что она жаждет этого разговора, что она хочет поделиться с ним тем, что так долго держала в себе, в самом потаенном уголке своей души. И это двойственное ощущение, одновременно пугающее и волнующее, заставляло его ждать, затаив дыхание, словно он был наблюдателем за каким-то важным, переломным моментом.

      Наконец, словно набравшись смелости, Мария медленно подняла голову, ее глаза встретились с его взглядом. В глубине ее зрачков плескалась целая буря эмоций, столько боли и уязвимости, что Алексею на мгновение показалось, что он может увидеть всю ее жизнь, все ее переживания, все ее надежды и страхи, словно заглянув в бездонный колодец ее души. Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами перед долгим и трудным путешествием, и, не отрывая своего взгляда от его лица, начала говорить. Ее голос звучал тихо и немного дрожал, как листок на ветру, но в нем чувствовалась и твердость, и какая-то скрытая внутренняя сила, словно она готовилась к долгой и сложной борьбе.

      – Хорошо, – повторила она, как будто убеждаясь в собственном решении, словно слова, произнесенные вслух, придавали ей уверенности. – Я начну. Но ты должен пообещать мне кое-что, Лёш. Ты должен поклясться, что будешь честен со мной, что не станешь меня судить, что будешь слушать меня внимательно, стараясь понять каждое мое слово, каждое мое чувство. И ты должен обещать, что не станешь меня жалеть, что не станешь смотреть на меня свысока. Я не хочу жалости, я хочу понимания.

      – Обещаю, – ответил Алексей, не раздумывая ни секунды. Его голос звучал хрипло, но искренне, в нем не было ни капли сомнения. Он действительно хотел понять ее, хотел узнать ее настоящую, и он был готов на все ради этого. Он чувствовал, что это обещание, которое он дал ей сейчас, это что-то большее, чем просто слова. Это был обет, который он дал себе