Двенадцать ступенек в ад. Борис Дмитриевич Дрозд

предложило начальство участвовать в спецзадании и войти в спецкоманду, обещая им различные льготы, премии и в будущем более быстрое присвоение званий и продвижения по службе. Водитель-офицер одет не в форму, так как задание секретное, и никто не должен догадываться о том, что грузовик работает по спецзаданию НКВД. Он, конечно же, доносчик и ему поручено наблюдать за действиями и вывозной, а по возможности, и за уборочной командой, чтобы слишком уж не разворовывали одежду, снятую с казненных, так как служки уборочной команды, раздевая казненных, обшаривали карманы, забирали в них оставшийся табак в пачках или в кисетах, портсигары и папиросы или что-нибудь другое, по мелочи, понравившееся. Не брезговали одеждой, «клифтами», обувью. Одежда и обувь отдельными кучками валялись тут же, в углу. Женская отсортировывалась и лежала отдельной кучкой. Служители считали, что это их законная добыча за свой тяжелый труд, хотя и эта одежда, снятая с казненных, и та, что оставалась в тюрьме – в узелках, чемоданчиках, рюкзаках, являлась конфискованной в пользу государства, согласно пункту расстрельных приговоров по 58 статье «с конфискацией лично принадлежащего ему (ей) имущества)». К тому же по инструкции трупы следовало зарывать в землю голыми или в исподнем белье.

      Но главное наблюдение за служителями водителя-сержанта заключалось в том, чтобы служители не мародерствовали и не выбивали зубы с золотыми коронками у казненных «врагов народа». Всякие «операции» с золотом, даже добытые таким способом у казненных, считались преступлением и строго карались. Такие случаи уже бывали. Красть, то есть присваивать имущество, было запрещено инструкцией, но начальство тюрьмы понимало, что без этого не обходится и, в сущности, смотрело на это сквозь пальцы.

      – Ну, давай, тащи водку, что ль? – обратился «бригадир» к коротышке. – Начнем таскать, а то время не ждет, не уложимся к рассвету.

      – Счас-счас! По целенькой вам на рыло, – отвечал коротышка.

      Он прошел немного вперед к стоявшей здесь тумбочке (со столом и несколькими табуретами), наклонился, открыл дверку и достал, гремя стеклом, с нижней полки три поллитровые бутылки водки, уложенные в продуктовую сетку.

      – Посуда при себе имеется или одолжить? – спросил он.

      – Имеется!

      Коротышка установил бутылки на поверхность тумбочки, а бригадир крикнул в сторону дверей:

      – Васька, ну что ты там встрял в дверях? Оттащи продукт в катафалк и сложи в бардачок!

      – Давай, старшой, примем по чуть-чуть? – подойдя к ним, попросил тот, которого звали Васькой.

      – Ни-ни-ни! – решительно возразил «бригадир». – На кладбище примем, когда разгрузимся, по жмурикам поминки справим.

      Началась работа. Из «мертвецкой» трупы таскают к грузовику все четверо служителей уборочной команды, разбившись на пары, взявши за руки и за ноги. Укладывают в грузовике двое – «бригадир» и Васька. Водитель в погрузке не участвует. Отвернувшись, он стоит в сторонке и покуривает.

      – Мертвяки