HHhH. Лоран Бине

стадии политического маразма предательство становится едва ли не произведением искусства…

61

      26 сентября 1938 года. Гитлеру предстоит выступление на массовом митинге в берлинском Дворце спорта. С утра он потренировался на британской делегации, которая явилась к нему с письмом Чемберлена об отказе чехов немедленно очистить Судеты. После слов «чехословацкое правительство считает предложение совершенно неприемлемым» Гитлер вскочил и направился к двери, затем вернулся, дослушал, а после этого начал браниться и вопить так, как сроду не случалось слышать переводчику дипломатических переговоров. «С нами, немцами, обращаются как с неграми! – надрывался фюрер. – Первого октября я получу от чехов все, чего хочу, а если Франции и Англии будет угодно нанести удар, мне плевать на это! Бесполезно продолжать болтовню, она ни к чему не ведет!»

      Прокричав это все, он удалился, а потом, уже с трибуны, стоя перед толпой своих фанатов, продолжил:

      «Двадцать лет травили немцев в Чехословакии, и немцы вынуждены были терпеть. Двадцать лет немцы рейха наблюдали за этим зрелищем. Они делали это не потому, что принимают такое положение вещей. Нет, они делали это потому, что были бессильны и беспомощны перед лицом своих мучителей, брошенные в этом мире демократий. Да, если здесь взят под стражу предатель или взят под надзор кто-то, рассыпающий проклятья со своей кафедры, то Англия в ярости и Америка разгневана. Это – те образцовые мировые демократии, что не произносят ни слова, когда сотни и тысячи изгнаны из своих домов, когда десятки тысяч брошены в тюрьмы или тысячи убиты. Мы получили великий урок за последние годы. Мы лишь презираем их за это. Мы видим в Европе лишь одну великую державу, возглавляемую человеком, который понимает отчаяние Немецкого Народа. Это мой большой друг, я верю, что могу называть его так, это – Бенито Муссолини… (Крики в зале: “Хайль дуче!”) У меня не осталось сомнений, что хотя характерной чертой немцев является способность выносить что-либо долгое время с большим терпением, однажды этому терпению приходит конец… Перед лицом объявленных Англией и Францией намерений устраниться от судьбы Чехословакии в случае, если судьба этих народов не будет изменена и эти территории не будут переданы, герр Бенеш нашел другой выход из положения. Он отдал приказ о передаче этих территорий. Он заявил об этом! Но что же он сделал? Он не передал территории, он просто сгоняет с них немцев… Мы видим ужасающие числа: в первый день было 10 000 беженцев, на следующий день – 20 000, ‹…› потом 90 000, 107 000, 137 000, и сегодня мы насчитали 214 000. Целые области обезлюдели, деревни сожжены дотла, и немцы изгоняются газом и гранатами. Бенеш же сидит в Праге и думает: “Со мной ничего не случится, Англия и Франция всегда помогут мне”. И сейчас, мои Volksgenossen[76], я считаю, что пришло время сказать, что к чему, так, чтобы он услышал… В конце концов, у герра Бенеша семь миллионов чехов, но здесь – народ в семьдесят пять миллионов. Я предоставил

76

Volksgenosse – соотечественник (выражение германских фашистов).