Спасти тридевятое и другие приключения Василисы. Вера Александровна Шахова

он меня избегать начал. И с чего бы? Всё же хорошо закончилось!

      Ну, я как выпрыгну, руки широко расставлю, на обнимашки намекаю. А он как гыкнет, подпрыгнет да побежит! Я за ним. Он в темноте-то дороги не разобрал, запнулся. Упал, все три головы зашиб. Такой фейерверк был! Чуть лес не попалил. Ну, огонёчки-звёздочки я потушила, гляжу, а змей без сознания лежит. Жаль мне его было вот так в лесу оставлять. Я его за хвост и дотащила до дома.

      На этом месте Никита уважительно крякнул и взором потеплел. Надо же, девка, а такого змея, да ещё и с уловом, до дома дотащила. Вот на первый взгляд-то – пальцем ткни, переломится, а глядишь, и ничего вроде, справная.

      – Ну вот, – продолжила Василиса, – пока тащила, он головой, всеми тремя, все камешки да корни пересчитал. Да ещё лещ этот, что я к поясу привязала, тоже по щекам ему надавал. Лежит Горыныч, почти не дышит. Ну я и вспомнила про живую и мёртвую воду. Обрызгала змея, порозовел, а в себя не приходит. Ну я и решила за печку заглянуть, где вы отвары всякие храните да зелья варите. Вдруг оживительное там тоже есть. А там, на столе она, книжка. Лежит, моргает и поквакивает. А сама так в котелок косится. Ну, я заглянула. А что? Любопытно же! А оно ка-а-ак булькнет, я с испугу так на пол и села. Чуть ногой треногу, на которой котелок висел, задела, он и перевернулся. А оттуда – чпок, и это вывалилось. На желе похожее. Я всё-всё прибрала! Всё аккуратненько с полу собрала, обратно в котелок сложила, оно и забулькало обратно.

      – А ты, когда обратно всё в котелок закладывала, случайно ничего лишнего не добавила? – Яга, хитро прищурившись, прихлёбывала чай и посматривала на ученицу.

      – Ну, – заёрзала Василиса на стуле, понимая, что что-то натворила, но наставница не сердится, – кусочек желе за лавку отскочил, я вместе с ним мышку сушёную вытащила. А я их страсть как боюсь! Вот она тоже в котелок пошла, – шмыгнула носом Васька. – Зато я яблочко нашла наливное, то, что по блюдечку должно катиться, чтобы всяко-разно видно было! Оно за веник закатилось.

      – А потом что было? Ты до конца рассказывай! – откусила кусок от черничного пирога Яга.

      – Да я всего-то взяла чуть-чуть из котелка, живой водой развела и Горыныча сбрызнула. А он…

      – Что он? – выдохнул Никита, отставил блюдце с чаем и подался вперёд.

      – А я вот! – выкатился на середину кухни сиреневый трёхголовый кот. – Требую оградить меня от опытов несознательных Василис и вернуть мне мой прекрасный шипастый хвост! И компенсацию за нанесение психологической травмы в виде ведра сметаны. Трёх вёдер! – подхватили петицию две крайние головы.

      – И почесушки за ушком, и поглаживание живота, и вычёсывание блох, и этот… как его… о, массаж копчика! – продолжили перечислять свои требования головы. – И маникюр! На все четыре лапы. И в каждый нос поцеловать, трижды! А после расколдовывайте обратно. И рыбу верните!

      – А ты, милая, рыбу куда дела? – налила Яга в три миски молока и поставила их перед Горынычем-котом.

      – Так того, в скатёрку завернула. На леща-то тожесть немного попало зелья, ну я и решила, что припрятать