Спасти тридевятое и другие приключения Василисы. Вера Александровна Шахова

такие толстые косы? От них уже давно должна была голова отвалиться. Вот у меня кудри, так кудри – кудряшистее некуда и лёгкие, как пушинки!

      Красавица тряхнула головой, желая продемонстрировать, насколько красиво развеваются на ветру локоны. Тут Василиса, едва заметно шевеля губами, произнесла заклинание дождя, что выучила буквально накануне и ещё не успела ни на ком использовать.

      Маленькая чёрная тучка в течении нескольких секунд сформировалась прямо над головой заморской зазнайки и в минуту вымочила дождём, напоследок тюкнув крохотной молнией прямо в темечко. Отчего золотистые локоны королевны завились так, что стали похожи на старую, потрёпанную металлическую губку для мойки королевских котлов.

      Горыныч хмыкнул, стараясь сдержать смех, от чего из ноздрей пошёл пар, и получил за это удар венком в лапу от Василисы, напомнивший держать себя в руках. Благо фрейлины, что столпились у бившейся в истерике госпожи, это не заметили. Как, впрочем, и лучники, и рыцари, и остальная охрана, что стояла в дозоре вокруг площади, охраняя порядок.

      Заламывающую в отчаянии руки королевну увели к лучшему куафюру города, пообещав два новых наряда и приз «хрустальную туфельку» как обладательнице самой маленькой ножки, пусть и сорок третьего размера, лишь бы претендентка не нажаловалась папе королю на погодную дискриминацию.

      После королевны пришла купеческая дочка, разодетая в розовые шелка с кокетливыми оборками по подолу. Правда, это ей не шло, девушка походила на очень хорошо откормленного поросёнка, зато ей очень понравился Горыныч, которому она принялась строить глазки. А Горынычу хотелось расправить крылья и взмыть в небо, к тому же, ужасно чесалась левая пятка, но стоять нужно неподвижно, и даже чихнуть нельзя. Но, самым ужасным было то, что озёрная глина слишком сильно сушила непробиваемую никаким оружием чешую, и змей переживал, что его чешуйки, которыми он так гордился, после этого потускнеют.

      Купчиха тем временем томно вздыхала и прикидывала, как было бы здорово поставить такую статую у себя на купеческом дворе и мечтать, что однажды, польстившись на её красоту, прилетит настоящий Горыныч и унесёт в свою пещеру, полную несметных сокровищ. Горыныч, слыша такие рассуждения, чуть не прикрыл глаза лапой. Не потому, что купеческая дочь ему не понравилась. Но хоть он и был очень сильным, столько живого веса за раз не утащил бы даже на спине.

      Потом были и другие девушки, мечтавшие, чтобы их украл дракон, а славные рыцари за них сражались, и ни одна из них не имела при себе украденного у Яги зеркальца. Все они были по-своему прекрасны, но обмазанная глиной Василиса единогласно признавалась самой красивой, несмотря на то, что скульптор и нос ей сделал слишком длинный, и глаза кривые, и рот большой, и уши торчат, и вообще таких фигур не бывает.

      За несколько часов стояния на главной площади Горыныч с Василисой так устали, глядя на постоянно мельтешащих вокруг нянек, фрейлин, принцев, графов и прочих жителей, считающих своим долгом тыкнуть в скульптуру