Не от мира сего. Владимир Алексеевич Колганов

граждан возрастали и даже перепланировка, превращавшая коммуналку в две отдельные квартиры, уже их не устраивала. Ну а нынешние «новосёлы» снесли перегородку и получилось общежитие – семь комнат это вам не сырой подвал, хотя зимой не обойтись без обогревателей. Понятно, что обстановка так себе, мебель разношёрстная, собранная с бору по сосенке, но я-то предполагал, что увижу дырявые матрацы на полу и пустые бутылки в углу комнаты. Нет, ничего подобного и что особенно удивило, так это обилие книг на самодельных книжных полках. Тут и произведения русских классиков, и монографии по истории, медицине, философии – чего только нет! Я так увлёкся, разглядывая корешки книг, что не сразу отреагировал на слова:

      – Прошу к столу.

      Но вот обернулся, и замер…

      – Господи! Елизавета Павловна, вы ли это?

      Дама сморщилась, как от зубной боли.

      – Ещё один поклонник на мою голову! – потом разъяснила: – Я уже привыкла к другому имени, Чекушка. А вот его, – мотнула головой, указав на лысого, – называем Шкалик… Только не подумайте, что мы пьянчуги. Просто в нашей компании всем дают винно-водочные прозвища, такова традиция. Есть даже Чивас Ригал.

      Хороший был виски, но теперь куда-то запропал.

      – Вам бы подошло другое имя. Тетра или, например, Мадера.

      Чекушка помотала головой:

      – К тому времени, когда я оказалась в этой компании, все приличные кликухи уже разобрали, ну а Чекушка мне понравилась, чем-то Аннушку напоминает.

      И вот уже пьём чай, тот самый, индийский «со слоном», видимо, из старых запасов, а я никак не могу прийти в себя. Виданное ли дело, чтобы талантливая актриса, её игрой восторгалась вся Москва, вдруг бросила любимое дело и ушла в небытие. Да кто угодно мог так поступить, но только не она!

      Нас только двое за столом. Как пояснил мне Шкалик, остальные добывают хлеб насущный – кто-то трудится дворником, кто-то подрядился охранять автостоянку или работает уборщицей. Ну а Шкалик с Лизой дежурят по квартире – навели порядок в доме и вышли погулять, а заодно прикупить кое-что в соседнем супермаркете. Тут-то я им подвернулся. Но зачем?

      – Вижу, человеку не по себе, вот и подошёл, – попробовал разъяснить мне Шкалик.

      – И часто так бывает?

      – Да нет, обычно не вступают в разговор, предпочитают одиночество.

      – Но ведь и я такой!

      – Чего ж со мной пошёл?

      – Из любопытства, – причина так себе, а на языке вертится вопрос: – Я всё же не пойму… Зачем вы здесь?

      – Я давеча вроде объяснил. Мы не хотим быть винтиками…

      – Всё равно не понимаю. Что толку от вашего отшельничества?

      Тут Лиза решила поддержать товарища:

      – А надо ли во всём искать какой-то смысл, если сама жизнь бессмысленна? Нас уверяют, что надо жить ради благополучия государства, а на поверку выясняется, что каждый думает только о себе, только не у всех хватает смелости признаться.

      По сути, наши убеждения в чём-то совпадают. Нигилизмом никого не удивишь, а пофигизм и вовсе процветает. Но дальше