Энциклопедия мифов. К-Я. Макс Фрай

кажется, проблемы. Ты не мог бы ко мне приехать?

      – Запросто. Затем и звоню, между прочим. Бо маю вильну годыну, та й натхнення[3].

      – Это хорошо, – улыбаюсь невольно. – Это просто замечательно. Тебя когда ждать?

      – Если не будет на проспекте Мира пробок, значит, через полчаса. Если будут – сам понимаешь… У тебя закуска-то есть? Учти, я везу бутылку джина. И два литра тоника.

      – У меня, – говорю, – есть кофе, сахар и цитрамон. Очень хорошие, питательные таблетки от головной боли. И еще какая-то заскорузлая дрянь в холодильнике, но к твоему приезду я ее выкину, обещаю.

      – Понял. Аскетический подвиг продолжается, – ржет мой будущий спаситель. – Значит, жди меня через час, не раньше. Придется тебя не только спаивать, но и кормить. Мои отцовские инстинкты будут в восторге.

      Он кладет трубку. Я смеюсь от облегчения. Все еще надеюсь, – да какое там, почти уверен! – что увижу сейчас знакомое лицо, и все встанет на свои места.

      Отворачиваюсь от телефона, рассеянно выглядываю в окно: дескать, что там у нас происходит с окружающим миром? И тут-то земля окончательно уходит у меня из-под ног, не оставив на прощание даже коротенькой записки с извинениями.

      Потому что вместо обычного городского пейзажа, к виду которого я уже успел привыкнуть и даже душой прикипеть, пока сидел на кухне, пытаясь привести себя в чувство, за окном сейчас возвышались горы. Не слишком высокие, округлостью очертаний напоминающие Карпаты, но не столь лесистые. На склоне ближайшей горы толпились причудливые тени, горели оранжевые и зеленые огни, затмевающие тонкий серп ущербной луны, – неужели город?

      Конечно, город, что же еще. И уж его-то, в отличие от сгинувшего заоконного пейзажа, я узнал сразу.

      Сочетание приземистых массивных зданий и хрупких, почти игрушечных башенок, дом из белого кирпича, на островерхой крыше которого крутился флюгер в форме попугая. И еще мне показалось, будто я слышу музыку, едва различимую танцевальную мелодию, словно на городской окраине в разгаре вечеринка…

      – Вот! – тихо говорю сам себе. – Там-то я и жил. А здесь жил кто-то другой. И значит, никакие кошмары тебе не снились. Эх ты, жопа! Сон от жизни отличить не можешь, горе мое…

      Поспешно открываю окно, понимаю, что могу сейчас вернуться домой, и все, вероятно, будет в порядке… Или все-таки не будет? Ну, пока не попробуешь – не узнаешь.

      Значит надо попро…

      Тьфу ты, господи!

      Стоило распахнуть окно, и пейзаж разительно переменился. Обычный московский двор, цветущий каштан, длинная панельная девятиэтажка через дорогу. Оглушенный, я мотал головой, как мокрая собака. Давешнее озарение касательно обстоятельств моей прежней жизни теперь больше походило на приступ безумия, по счастию, не слишком продолжительный.

      Не в силах созерцать унылую реальность, пришедшую на смену волшебному моему видению, я рухнул на диван, натянул

3

Ибо имею свободное время и вдохновение (искаженный украинский).