Избранное. Том II. Георгий Мосешвили

низине цветёт сирень

      И Поль Клодель улетает

      Оставив свой дом унылый

      За бабочкой легкокрылой

      Танцующей на ветру.

8.06.1981

      «Под солнцем, убивающим цикад…»

      Под солнцем, убивающим цикад,

      Под парусами облачной державы

      Сплетаешь ты венок посмертной славы,

      И над тобою ангелы парят.

      Ты умирала сотни лет назад,

      Звала отрадой горький вкус отравы,

      Деревья над тобой склоняли главы,

      Ты их листву листала наугад.

      Но всё должно пройти. Бог весть куда

      Течёт Сантаны[12] мутная вода.

      Ты умерла – умершим нет возврата.

      Что нам осталось? Лодка и весло,

      Да омут, где живут добро и зло,

      Где жили, может быть, и мы когда-то.

5–6.07.1981

      «Мой мир похож на пустой дом…»

      Мой мир похож на пустой дом,

      Не то он брошен людьми, не то

      Он просто скоро пойдет на слом,

      И в нем не живет никто.

      Мой дом похож на звезду. Он

      Сверкает ночью и спит днем,

      Не то он видит дурной сон,

      Не то он шутит с огнем.

      Мой сон похож на огонь. Нет

      У сновидений грехов любви.

      Горит мой дом – и его свет

      Смежает веки твои.

      А утром колоколов звон,

      И скажут мне: «Что с тобой, друг?»

      И я отвечу: «Пустой звук.

      Я видел радостный сон».

20.08.1981

      «У музыки свои законы…»

      У музыки свои законы.

      Они, быть может, не верны,

      Но только лиственные кроны

      Деревьев жить осуждены

      Под их эгидой – ибо света

      И дерева не лишены.

      У музыки свои приметы,

      Хотя они и не верны.

20.08.1981

      «Я слишком часто видел сны…»

      Я слишком часто видел сны

      И слишком редко верил звёздам

      Я слишком долго ждал весны

      Весной наш мир устроен просто

      Весной наш мир устроен так:

      Здесь – свет без тьмы, там тьма без света

      Здесь – лютый друг, там верный враг

      Вчера – зима, а завтра – лето

      А летом мир ещё ясней,

      Ещё безоблачней и проще

      И утро ночи мудреней

      И нечего искать на ощупь

      Но вот и осень настаёт

      Дожди смывают все границы

      Листва пускается в полёт,

      Из сердца улетают птицы

      И следом падает зима

      На голову нежданным снегом

      И с белизною снега тьма

      Холодным делится ночлегом

      И жизнь уже не приручить

      Последней новостью известий

      И в небесах не различить

      Ни сновидений, ни созвездий.

6–8.09.1981

      «Крест и костёр. Последний привал…»

      Крест и костёр. Последний привал

      Последний свидетель: Бог.

      Кто-то вырубил чёрный овал

      На скале у скрещенья дорог.

      Усталый ветер в высокой траве

      Ищет

12

Намек на картину Н. К. Рериха «Река в Гималаях. Сантана».