Избранное. Том II. Георгий Мосешвили

сказочным молились божествам.

      И Афродита нам венки плела,

      И Громовержец с нами говорил

      На том, подобном клёкоту орла

      Бессмертном языке небесных сил…

      «Вновь и вновь было утро – и воздух дрожал…»

      Вновь и вновь было утро – и воздух дрожал

      От предчувствия снов и свободы.

      Луч, как шустрая мышь, между штор пробежал

      И сорвался со стенки комода.

      Вновь и вновь было утро – и книг корешки

      Западали, как в старом рояле,

      Но на клавишах этих бессмертье души

      Я теперь разыграю едва ли.

      «Смерть не лукавый приторный обман…»

      Смерть не лукавый приторный обман,

      Не чёрный пёс, хромой и косоглазый.

      Смерть не скелет, не бред чумной заразы,

      Не призрак, что безумьем обуян.

      Смерть не тюрьма, не каменные стены,

      Смерть не припадок в брызгах белой пены,

      Не кладбище, не траурный гранит.

      Смерть – церковь с золотыми куполами,

      Смерть – это Рай с блаженными садами,

      Смерть – это мир, в котором Бог убит.

      «Никто не знал, когда настанет полдень…»

      Никто не знал, когда настанет полдень

      И наконец придёт конец войне.

      Никто не слушал сводки о погоде,

      И каждый жил, как будто в полусне.

      Был холод. На дорожных поворотах —

      Сугробы. Тьма в колодезных дворах.

      Был страх. И смерть. Но город полумёртвых

      Ждал полдня – и бежали смерть и страх.

      «На каждом окне – крест…»

      На каждом окне – крест,

      Чтоб ночью не жгли свет

      В больницах, где нет мест,

      В колодцах, где вод нет.

      Но всё же горит месть

      В сердцах. Пока жив век —

      Нет хлеба? – но снег есть,

      И мы будем есть снег.

      И мы будем жить так,

      Как будто врага нет,

      Пока не умрёт мрак,

      Пока не придёт свет.

      «Вот дом, который построил Катулл…»

      Вот дом, который построил Катулл,

      чтоб оградить себя

      и Лесбию. Вот стул.

      Вот стол – и за столом – семья.

      К чему смотреть на сучок в глазу,

      если бревно – в стене.

      Брёвна – в стене, и вода – в тазу,

      то есть вода – в вине.

      Что до вина, то зачем же пить

      горечи полный плод.

      Лучше приправить и подсластить

      или наоборот

      разбавить

      и без конца толочь и мутить

      в амфоре бездну вод.

      Впрочем, вино, как всегда, ни при чём.

      Речь не о нём. Вот стул.

      (Начнём сначала). Вот стол. Вот дом,

      который построил Катулл,

      Чтоб оградить от случайных встреч

      музу и чтобы впредь

      было сподручнее встать и лечь

      и спокойней сидеть,

      Чтобы спокойней любить, и тем

      более за стеной

      каменной.

      Крыша над домом надёжней, чем

      небо