Я – ваши неприятности. Татьяна Полякова

говорим о разных людях? Кстати, он упорно на вас смотрит.

      Я сидела к Циркачу спиной и наблюдать за ним не имела возможности. Приходилось полагаться на Серафиму. Илья Сергеевич почему-то занервничал, разговора не получалось. Серафима была слишком увлечена наблюдением, чтобы достойно реагировать на два внешних раздражителя в виде сидевших за столом мужчин.

      – Он остался из-за тебя, – продолжала радоваться тетушка.

      Мне же был чужд ее оптимизм.

      – Ну и что? Может, пригласить его на белый танец?

      – Наверное, это все-таки слишком.

      – Да? А то я с удовольствием…

      – Пригласить должен он.

      – В спортивном костюме? По-моему, это несколько странно. А потом, не принято приглашать на танец женщину, сидящую в компании мужчин.

      – Где не принято? – начала вредничать Серафима, я только рукой махнула.

      В конце концов тетушке надоело разглядывать Циркача, было ясно, что никаких шагов в отношении меня он предпринимать не будет, по крайней мере сегодня. Мы вздохнули: тетушка с грустью, я с облегчением.

      Мужчины, потратив некоторые усилия на бесплодные попытки завязать с нами разговор, на время удалились. Серафима прикидывала наши шансы в отношении обладателя спортивного костюма, когда я, почувствовав чье-то присутствие рядом, с удивлением обнаружила, как переменилась в лице тетушка. Я посмотрела вправо, пытаясь отгадать, что такое особенное она усмотрела за моей спиной. И увидела Каткова. Как-то я умудрилась забыть о его существовании. Оказалось, напрасно. Каток был изрядно пьян и в приподнятом настроении.

      – Привет, Серафима, – сказал он. Голос как нельзя лучше соответствовал его облику: чувственный и возмутительно наглый.

      – Здравствуй, Юра, – спокойно ответила Серафима.

      – Вроде сегодня понедельник? – поинтересовался он.

      – Помню, Юра. Нашла покупателей на квартиру. Я отдам деньги, все до копейки, не сомневайся.

      – Не сомневаюсь, – хохотнул он и покосился на меня. – А это, значит, твоя племянница?

      – Да. Приехала в отпуск.

      – Ясно. Тетушке помочь в трудную минуту? Молодец, деточка. – Привалившись к моему стулу, Каток стал меня разглядывать. Удовольствие небольшое. Помня советы Серафимы, я сосредоточилась на тарелке. – Племянница у тебя что надо, – ухмыльнулся Каток, сделал паузу и добавил: – Только ведь я натурой не беру, так что не трудись.

      Выражение «вся кровь ударила в голову» стало мне совершенно понятно, надо полагать, именно это со мной и произошло, потому что я разом забыла все тетушкины советы, посмотрела на Катка и поинтересовалась:

      – Вы что, местный сумасшедший?

      – Деточка, – ласково сказал он, – сунь в ротик апельсинчик и заткнись.

      – Пошел вон, – ответила я, сотрясаясь внутренней дрожью не от страха даже, а от ярости, кстати, чувства опасного и, как правило, не обещающего обладателю спокойной жизни. Разговор принял скверный оборот. Беда в том, что уступать я не умею, твердолобое упрямство у меня наследственное.

      – В