Дело об убийстве на тропе. Грета Раш

надул щёки Бун. – Все они достойные члены общества, гордость родителей.

      – Прям-таки все? – прищурилась я, стараясь держать ехидство в узде. – И нет ни одной белой вороны? Так просто не бывает.

      – У вас там, не знаю, откуда вы родом, может, и не бывает, а у нас – так и есть! – вспылил Бун.

      – Второй закон логики, – вдруг пробормотал Майерс, прижимая камеру к лицу и склоняясь над кубком. Как он там дышал, я понятия не имела, меня просто выворачивало от запаха протухшей крови. – Закон непротиворечия. Два противоположных суждения не могут быть истинными в одно и то же время, в отношении одного и того же. Из двух суждений, из которых одно отрицает то, что другое утверждает, по крайней мере, одно ложно.

      – Вообще не поняла, что он сказал, – махнула я рукой в сторону нашего юного дарования. – Но парень читает умные книжки, стоит его послушать.

       Помощник шерифа набрал в грудь побольше воздуха и начал:

      – Что вы себе по…

      – Вы сами нас сюда позвали, помните? – приподняла я брови, бессовестно обрывая чужую пламенную речь.

      – Да, потому что в городе околачиваются какие-то чужаки, оскверняющие нас, наш город и нашу веру! – начал краснеть мужчина. – Разве это не входит в вашу работу?

      – Защита религии? Вообще-то, нет, – мило улыбнулась я. – Вы, очевидно, перепутали нас с Папой Римским и его гвардией.

      – Сэм, – позвал Майерс. – Можно тебя на минутку?

       Я нахмурилась, но подошла, заранее затаив дыхание. Заметив мои мучения, напарник отвёл подальше и зашептал:

      – Это действительно может быть связано. Я имею в виду алтарь и убитую. Может быть, её принесли в жертву? Или хотели принести в жертву, но случайно убили раньше? Или использовали для каких-нибудь магических ритуалов? В таком случае эти «сатанисты» подпадают под наш интерес.

      – Да какие, блин, сатанисты?! – вспылила я шёпотом. – Ты не хуже меня знаешь, что все эти свечи и кресты – детское баловство. Те, кто называют себе сатанистами, не умеют в настоящую магию! А те, кто умеют, не называют себя сатанистами, и такой фигней в лесу не страдают! Это просто какие-то местные детишки резвятся, пока родители дома им нимбы полируют!

      – Всё же, я думаю, нам следует задержаться и проверить это дело. Если девчонку убил человек, то мы отдадим его Бюро, но хотя бы будем уверены, что сделали всё возможное.

      – Для этого придётся найти убийцу, – проворчала я. – Самоуправство обойдётся нам выговором за то, что полезли в чужие дела. Люди – не наш профиль! Неважно, чем они занимаются – убивают или поют в хоре!

      – Давай скажем, что заметили признаки использования вуду и тогда никто нам ничего не скажет, – предложил Майерс, что было на него не похоже. Обычно он редко спорил и ни на чём не настаивал, чаще просто молча делал то, что говорили, и шёл туда, куда отправляли. Иногда мне казалось, что ему вообще наплевать на свою жизнь и что с ней станет завтра, через неделю или через два года. Такое безразличие к самому себе обычно признак депрессии. Или травмы. Но в душу я к нему не лезла, потому