Позывной Леон. Артем Стрелец

дрогнул, пошатнувшись, и, казалось, был готов упасть без сил. Мы – я и ещё двое новобранцев – мгновенно подхватили его под руки и стали отступать подальше от диковинного устройства, которое стремительно увеличивалось в размерах, почти заполняя всё пространство нашего лагеря и заслоняя собой поле битвы.

      Мы делали последние шаги назад и упёрлись в подлесок у границы поляны. Защитного купола тут уже не было: та странная тварь, выбравшаяся в центре нашего стоянки, каким-то образом нарушила работу излучателя, а вместе с ним пропали и турели, и барьер. Карвел попытался что-то сказать, но глаза у него закатывались от изнеможения. Меня это пугало не меньше, чем всё происходящее: ведь он – наш «мастер рун» и, похоже, единственный, кто способен противостоять таким монстрам.

      Тем временем коробка доросла до размеров небольшого грузовика, приняв форму странного прямоугольника. Из его недр клубился голубой огонь. Кряж и Ром продолжали кружить вокруг чёрной чешуйчатой твари, словно в смертельном танце, но их движения становились всё более тяжёлыми. Похоже, усталость, навалившаяся на Карвела, передалась и им тоже.

      Наконец внутри металлической махины что-то щёлкнуло, и её стенки разошлись в стороны, образуя подобие «лап» или сегментов. Казалось, что эта конструкция превращалась в громадного боевого «крабопаука» – с массивным бронированным брюхом, двумя передними клешнями и чем-то вроде пушки, торчащей снизу. Сделав тяжёлый шаг вперёд, монстроподобная машина привлекла к себе внимание чёрной твари. Она зашипела, развернувшись к новому противнику, и в отчаянии что-то зарычала в небо, поднимая вверх огромный ствол, словно срубленное древо.

      День клонился к закату, и сумерки постепенно окутывали всё вокруг. В сером полусвете сражающиеся силуэты выглядели особенно жутко. В чреве чёрного чудища заметно мерцало алое свечение, а лапы «крабопаука» отбрасывали голубоватый отблеск рун. Казалось, сама природа застыла в ожидании развязки.

      Спустя несколько мгновений Кряж и Ром откатились к нам, подхватив пошатывающегося Карвела. На бегу они крикнули, чтобы мы отходили вглубь леса. Никто не стал возражать: сил уже почти не осталось, и оставаться возле этих чудовищ было самоубийством. Мы рванули в ночной подлесок, где клубилась сырая темнота, готовая поглотить нас без следа.

      Сзади раздался леденящий душу скрежет металла, а затем что-то тяжёлое обрушилось с чудовищным грохотом. Я невольно вздрогнул, когда вся земля под ногами содрогнулась. После этого вспыхнула яркая голубая вспышка – на миг став светлее дня, а потом всё погрузилось во мрак. Где-то позади ещё раздавались гулкие удары и рева твари, пока мы продирались сквозь колючие заросли и спутанные лианы.

      «Похоже, здесь ночь наступает так же стремительно, как в тропиках», – мелькнула у меня мысль, пока я, почти на автопилоте, брёл замыкающим следом за отрядом. Я вдруг понял, что начал отставать. Обернулся – но в тёмной листве едва ли разобрал хоть что-то. Казалось, остальные ушли далеко вперёд, и лишь треск ломающихся веток