Любовники. Дарья Белова

но довольно тепло. И с праздниками всегда поздравляли друг друга. Созваниваемся редко, но никогда не было натянутости в нашем общении.

      «Вера, я могу пару ночей провести у тебя?» – пишу и сразу отправляю.

      На кнопку лифта жму остервенело. Начинает накатывать дрожь. Морозное дыхание проходится по открытым участкам тела и стягивает.

      Я никогда Игоря не боялась, но после вчерашнего разговора я поняла, что совсем его не знаю. Следовательно, и не знаю, что теперь от него ожидать. Неуютно. Я свертываюсь до размера апельсиновой косточки.

      «Игорь?» – спрашивает.

      Он ей никогда не нравился. Меня возмутило, как тогда Вера отзывалась о нем. Казалось, что она переходит границы, ведь ее мнение мне было неинтересно. А сейчас… дура ты была, Тая.

      «Да».

      Щеки заливает краской, и она стекает по шее и зоне декольте. Печет в этих места сильно.

      «Конечно, приезжай, Тая».

      Делаю глубокий вдох. Створки лифта как раз разъехались, когда телефон вырубился у меня в руке. Вовремя, надо сказать.

      – Собрать вещи и уйти. Собрать вещи и уйти. – Повторяю себе, учу и в голову вдалбливаю.

      В зеркале не узнаю свое отражение. Глаза еще горят неестественным блеском. Их цвет кажется глубже… порочнее. Шея исполосовала мелкими бороздками – последствие трения его щетины. Мне приятны были эти царапины.

      Уголки губ подрагивают в подобие улыбки. Вчера казалось в какой-то момент, что совершаю ошибку. Но ровно до той секунды, пока мы не поцеловались. Туман стелился в голове, а тело предательски отзывалось на его умелые касания и ласку.

      Он же позвонит? Сердце пронзает спицей при мысли о его звонке.

      В замочную скважину попадаю не с первого раза, связка ключей даже падала дважды. Не чувствую пальцев, как и рук в целом. Парализовало от волнения.

      – Явилась, – голос заставляет вытянуться по струнке и замереть. Во рту пересохло, даже горло першит.

      – Привет, – мямлю.

      Соберись, Тая!

      – Где шлялась всю ночь?

      Понимаю, что он пьян. Это пугает еще больше. Пьяные мужчины вообще вселяют мне страх. Меня опоясывает сдавленное чувство паники. Да я в таком состоянии я вижу его впервые.

      – Тебя беспокоит это только сейчас?

      – Ты где, блядь, шлялась? – повышает голос. Заставляет вжать голову в плечи и зажмурить глаза.

      Он ухватывает взглядом чуть опухшие яркие губы, шею со следами щетины. Опускаю взгляд. Игорь не дурак. Все понял. От этого становится еще страшнее.

      Стараюсь дышать. Воздух спертый и тугой, вдох – и легкие киснут. Чувствую себя как в клетке, угол ищу, где бы скрыться. Но знаю – занятие бесполезное.

      – Гуляла, – шепчу тихо, не разобрать.

      Он двигается на меня крупными шагами, пятками вдавливается в пол, а слышу это как удар молотка о шляпку гвоздя. И больно, будто этот гвоздь в позвоночник вбивают.

      – Одна? – странно ухмыляется, бросаю снова ядовитый взгляд на мои губы. Закусываю их из-за искрящихся как провода нервов.

      Хочется крикнуть, что нет. Я встретила другого.