Рассказы из нашей юности. Геннадий Вениаминович Кумохин

девушка уснула вновь.

      После завтрака она поделилась своей тревогой с Ритой. Но лучшая подруга, обычно очень чуткая и внимательная, отмахнулась от нее:

      – Иришенька, не мучай себя пустыми тревогами. Все будет хорошо.

      У Ритки продолжался очередной роман, и она была целиком им поглощена.

      А в полдень того же дня, когда они были вместе со все компанией на пляже, Андрей вдруг предложил:

      – Хочешь вареников с вишнями? Тогда пойдем к нам.

      Он знал, что вареники с вишнями были ее любимым блюдом, и это было хорошим поводом познакомить ее с матерью.

      Как и большинство в Санжарах, Андрей с матерью жили в собственном доме из белого кирпича с двускатной железной кровлей. Ей понравился этот домик с аккуратным садиком за черным двором и аккуратным же палисадником перед окнами. Андрей обитал в одной из двух комнат – маленькой и светлой.

      Иринка подошла к письменному столу напротив окна и под толстым стеклом увидела множество своих фотографий. Она никогда еще не видела их так много. Две из них ей особенно понравились.

      На первой был портрет грустной девушки с красивыми волосами. На другой она выходила из воды, исчерканной яркими бликами, и улыбалась.

      И вдруг она как-то особенно ясно почувствовала, что нравится Андрею, и, может быть, любима.

      Солнце светило в окна, на подоконнике в простом кувшине алели георгины. И также ярко и солнечно было у нее на душе.

      Пришла мать Андрея, маленькая женщина с мягкой улыбкой. Кажется, девушка узнала бы ее даже в толпе.

      – Здравствуй, Ириночка, – сказала она,– я хорошо знаю тебя по фотографиям. Андрейка сказал, что ты любишь вареники с вишнями. Я приготовила их специально для тебя.

      Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, покрытым клеенкой в мелкий цветочек. Осторожно надкусывали уголки вареников и высасывали сладкий сок, норовивший забрызгать лица и одежду, и улыбались.

      Когда вышли на улицу, солнце стояло уже низко и впереди по дороге тянулись, взявшись за руки, две тени.

      Они долго бродили по большому старому парку. Пробиваясь в просветы стволов, солнечные лучи расцвечивали аллею оранжевыми прямоугольниками. Потом все меньше становилось красок в сини над головой и зелени листьев. И, наконец, сереющие сумерки выползли из кустарников прозрачными облаками тумана.

      Когда они вышли к излучине реки на полосу серого песка и светлого заката, охватившего небо желтым и красным, Андрей обнял и поцеловал ее. Было очень хорошо и очень странно от его ласк. Хотелось плакать и смеяться вместе, и кружилась голова.