Четвертый президент. Рассказы. Владимир Иванович Баранчиков

лет из России, случайно выпавшей из окна своего номера на пятом этаже. В номере отдыхающей не обнаружили ничего необычного – стандартный набор путешественника: паспорт, личные вещи, недорогие дамские ювелирные украшения, синий чемодан и коричневую сумку фирмы "Lakestone". Валюты и банковских карт в наличии не оказалось. Анализ записей камер слежения силами секьюрити показал, что накануне ее видели в баре в компании с импозантным мужчиной с бородкой и модной прической "мэн бан", но это подробности частной жизни, вмешательство в которую строго осуждается законом и считается дурным тоном в современном светском обществе.

      Глава 8. Вербовка

      – Да уж, вы в своей жизни накуролесили, уважаемый Василий Петрович! – Елена Николаевна, или как ее там зовут, давила на психику Ломакина в секретном офисе благотворительного фонда помощи "Добрый Доктор", листала его личное дело и готовила кандидата к благородной миссии. – Я уже начинаю сомневаться в правильности нашего выбора, тут внешнее сходство, конечно, сильно повлияло, ну, и ваши амбициозность и авантюризм. Одно только то, что вы вляпались в Думе в этот дурацкий проект закона о новом ордене… Хорошо, что компетентные органы не завели дело об антигосударственной деятельности и призывах к экстремизму! Придумать только – народ сам выдвигает своих героев! Демагогия! Да будет вам известно: неконтролируемая инициатива снизу – это подрывная деятельность!

      Обновленный, с внешностью известного политика, Ломакин растерянно молчал, не смея возразить, чем очень напоминал поведение мультяшного Крокодила Гены в беседе с милиционером при дознании о пропаже строительного катка. Не объяснять же, что стремился расширить демократические права народа в соответствии с духом Основного Закона, что в соответствии с Конституцией каждому гарантируется свобода мысли и слова. "Кто не ошибается вместе со всеми, тот уже ошибся." Бесполезно…

      Психолог-консультант смотрела на Василия Петровича и оценивала его готовность к дальнейшей работе и, как бы это помягче выразиться, к добровольному сотрудничеству. В спецслужбе кроме штатных сотрудников, к которым относилась сама Елена Николаевна и ее коллега Татьяна Леонтьева, были еще внештатные сотрудники вроде пенсионеров ФСБ и МВД; были агенты, граждане разного возраста и пола, достойные представители народа, от слесаря до члена-корреспондента Академии наук или народного артиста, которые выполняли деликатные и порой опасные поручения, причем в миру они могли носить маски диссидентов, противников власти, оппозиционеров, стойких идейных борцов против правящей партии и так далее. Следущая категория – доверенные лица, которые в рамках проводимого расследования осуществляли какие-либо действия в пределах своей компетенции, но в интересах спецслужбы, например, хирург Деканосидзе. А остальные – это прочие, просто граждане, и в этот момент психолог определял ту категорию, в которую можно было вписать гражданина Ломакина, лингвиста-академика, бывшего депутата.

      – Но