Одна лента на троих. Кларисса Рис

под исцеляющие волны, разнося чужую ци по моему, едва живому, организму. Вскоре одна из них бережно подхватила меня и понесла куда-то за пределы реальности. Куда? Было непонятно, но я особо и не утруждала голову попытками разобраться, что вообще такое происходило со мной и почему оба лотоса клана У так трепетно и нежно переживали за меня. Неужели смерть одной химеры произвела на них такое впечатление? Тогда я их пачками готова кромсать, осталось лишь проанализировать всё и понять, каким образом я смогла это сделать.

      Когда в голове немного прояснилось и я смогла нормально воспринимать картинку мира, то, к своему ужасу, осознала, что У Юйлунь нёс меня на руках, словно принцессу. Бережно и трепетно прижимал к своей груди и старался не тревожить раны, двигаясь при помощи ци, неспешно, плавно и по воздуху. Как так вышло, я совсем не помнила. В голове были лишь смутные картинки, которые ещё сильнее размывали границы нормального и заставляли меня ёжиться от осознания того, что я едва не стала закуской для темной химеры. Не стала и слава небожителям, значит мой час ещё не пробил и от меня вновь ждут великих дел.

      Я вспоминала, как обрушила пещеру и заставила У Юйлун остаться с той стороны завала, как надрывно тот звал меня и спешил помочь, разбирая завал голыми руками. Вспоминает стук камней и шипение огромной твари, которая не пыталась меня сожрать, а игралась подобно кошке, заполучившей в свои лапки мышку. И с запоздание до меня всё же доходит мысль о том, что холодные пальцы, судорожно ищущие пульс на моём запястье, были липкими от крови, ободранными об острые камни и перепачканными уже в моей. Стыд и боль накрыли с головой. Я так бахвалилась, так стремилась всех спасти, что даже не подумала о тех, кто был ко мне на расстояние вытянутой руки. О самых близких и дорогих мне людях.

      Я снова не контролировала ситуацию, снова оказалась преступно халатна и надменна в своих порывах. Пусть я спасла половину мира культиваторов от неминуемой смерти, пусть сама упокоила тварь одним только мечом, но я едва не сгубила их обоих. Так глупо! Глаза пекло, и раскрыть их, чтобы встретить ничуть не осуждающий взгляд двух одинаково обеспокоенных пар глаз, не хватало смелости и решимость мгновенно испарилась. Это не с химерой драться, это ошибки признавать… Всхлип, рвущийся из горла, сдержать не удалось и он скатился тихим шелестом, показавшимся мне раскатом грома в одинокой и пыльной пещере. Звук вышел до того жалкий и ничтожный, что я захотела сгореть в пламене феникса, прямо на этом месте.

      – Прости меня… – я знала, что между ними нет места словам «муж» и «жена», но всё же шептала в бреду. – Любовь моя, прости меня, я не хотела, чтобы ты умирал. Прости, я так люблю тебя. Моя душа, моё сердце, моя жизнь…

      Я спрятала лицо в изгибе шеи мужчины, что крепко прижимал меня к своей груди, и проронила бесчисленное количество слез на ворот его хоньфу. И в этот миг мне казалось, что уже ничто не способно остановить их поток, пока я не почувствовала целомудренный, лёгкий, как несмелое касание крыла бабочки, поцелуй в висок. Трепещущее