.

воробья», да и мало чем напоминающая фениксов, если их кто-нибудь видел в реальности. Скорее всего, это какой-то «дивный фазан», коих в Китае великое множество, да в таких невообразимо ярких расцветках оперения, что с трудом поддаются описанию и применению в хозяйстве. Хотя надо отдать должное, китайские мастера декоративного искусства без малого более двух тысяч лет, буквально с эпохи Хан, очень точно и детально разбирались в оперении птицы, используемого для одной из ювелирных техник тянь-цуй, – в перьях зимородка. Почему так подробно останавливаюсь? Потому что неоднократно встречал такие образы в стихах, к примеру, в знаменитом «Отшельнике» Ду Фу.

      Часто встречаются в более поздней китайской поэзии не только зимородки, фазаны, но и «воробьи кун», то есть павлины. О чем это я? Да просто прочел в книге «Золотые персики Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан» Эдварда Хетцеля Шефера переводы стихов с такими примерами: «раскрыты кун-воробья веера», и задумался: сколько надо воробьев на один веер? Вспомнил кадры кинохроники с грузовиками настоящих, а не кун-воробьев периода борьбы с ними в Китае, так что павлинам просто повезло. Но к вопросу о переводах: книгу для русского издания переводили Евгений Иосифович Лубо-Лесниченко и Евгений Владиславович Зеймаль, а консультировала их ещё целая группа синологов, поэтому «кун-воробей», да и вообще словосочетание «воробьиные опахала» используется, скорее всего, как синоним «павлиньих» исключительно для ритмизации поэтической строки в переводе, ничем другим мне это не объяснить. Получается, без орнитологии в поэзии, точнее, в переводе тоже никуда не денешься.

      Вообще, если так подумать, ведь фазаны и павлины – однородственные птицы, так что вполне может быть, что и мифический хранитель Юга, огненная птица, постоянно горящая в огне, но не сгорающая, – где-то все-таки немного от рода царственных фениксов (фэнняоши). Тогда более понятно, как центральный проспект в Хэйан-кё, протянувшийся через всю столицу с юга на север, от Замковых ворот (Радзёмон) до ворот Красного феникса (Судзакумон), получил свое название именно в честь Огненного хранителя Юга.

      Хотя более правильно было бы в переводе называть «проспект Огненного хранителя Юга», «ворота Огненного хранителя Юга», чаще встречается перевод «красный феникс», но мы не возражаем по этому поводу, ведь так же, как феникс, будет возвращаться из небытия к жизни в строках своих стихов забытый за тысячелетие поэт канси.

      Инцидент Кусуко

      А время между тем все ближе подходит к часу Х, но будущие участники, которые будут вовлечены, чаще помимо своей воли, в молниеносную череду судьбоносных событий, те же самые, которые позже будут включены или не включены в число авторов в антологии канси, пока ещё не знают об этом.

      В 809 году здоровье императора Хэйдзэя вновь серьезно ухудшилось.

      Хотя и нет достоверных данных, было ли это новое заболевание или рецидив прежней болезни, которая его настигла в 794 году, а некоторые