Воины Арктара. Кирилл Кудряшов

знакомо это ощущение приближающейся темной силы. Нет, не приближающейся – идущей по его городам, испепеляющей его родных и близких. Ощущение тьмы, прошедшей по твоей могиле…

      – И ты тоже уверен, что это не просто сон? – спросил Алекс.

      – Это знамение, я уверен в этом, иначе не отправился бы в Туманные горы на поиски первого из Свитков.

      – Я вышел из Магадэна спустя три месяца после того, как увидел этот сон впервые. Примерно столько же я уже в пути, и за это время успел перейти Туманные горы и оказаться здесь, промахнувшись на несколько сотен верст. Эти места, как я понял, называются Орочьими степями? И, наверное, они называются так потому, что здесь живут орки?

      – Да… Это наши земли.

      – И ты – орк, и значит ты живешь где-то поблизости?

      – У орков нет крова, – ответил Агрон, – У нас есть лишь наши земли, наши бескрайние степи, которые мы привыкли называть домом. Я живу не где-то поблизости, я живу здесь, в этих степях. Сегодня здесь, а завтра – близ Эльфийских лесов.

      – Я не могу понять одного, Агрон, почему увидев пророческий сон пол года назад ты лишь сейчас двинулся к Туманным горам?

      – На то были причины, Алекс… – вздохнув ответил Агрон, – И если хочешь, я расскажу тебе о них. Но не сейчас… Сейчас я слишком измотан, чтобы идти дальше, так что, если ты не против, давай остановимся на привал, отдохнем и подкрепим силы. Нескольких часов отдыха и пары кусков горячей пищи мне будет достаточно для того, чтобы продолжать путь…

      Солнце медленно клонилось к закату, и белая шапка вершины Снежной горы казалась кроваво-красной в отблесках заходящего солнца. Туман, окутывавший вершины Туманных гор, тоже превратился из молочно-белого в ярко-алый. Желтая степь окрасилась в оранжевые тона, и Агрон любовался игрой света на лезвии своего топора – зрелищем, которое он видел сотни раз, но так и не научился принимать его как нечто обыденное.

      – Мой отец говорил, что когда лучи заходящего солнца падают на лезвие твоего оружия, в его отблесках ты можешь увидеть души тех, чья кровь омывала этот металл. Мы не верим в другой мир, подобно эльфам или гномам. Мы не верим в то, что души умерших отправляются на небеса, чтобы предстать перед очами Арктара… Мы верим, что души умерших продолжают жить среди нас. Души предков постоянно следуют за нами, и помогают нам, наставляют на истинный путь, а могут и спасти тебе жизнь в бою. Но только души тех, кто умер своей смертью, умер от старости, или сам убил себя, не желая мириться с подступающей слабостью. Души же тех, кто погиб от топора или меча, навсегда остаются на острие этого оружия, увеличивая его силу и мощь.

      – И много душ на твоем топоре? – спросил Алекс, впиваясь зубами в мясо подстреленного им кролика.

      – Достаточно… Этот топор принадлежал еще моему деду, и на нем кровь сотен врагов. Этим топором убил себя и мой отец, и потому его душа будет со мной до тех пор, пока это лезвие способно разить.

      – Убил себя? Мы, люди, верим, что душам самоубийц не будет счастья в загробном мире, что Арктар не приблизит их