Дочь меабитов. Книга 2. Сквозь огонь. Кристина Лысова

калитки.

      – Добрый вечер. А что это вы тут делаете? – мягко, слишком по-человечески для начальника лагеря, спросил он.

      – Я помогала Дивал с детьми. Ребят много, а перед сном она одна. Иногда я прихожу помочь, – во всю врала Би.

      – Любите детей?

      – Просто скучно, вот и отвлекаюсь как могу…

      – Как ваши руки? – Амир улыбнулся ей.

      Габриэлле моментально захотелось сбежать от этих глаз, от этой улыбки.

      – Спасибо, гораздо лучше. Я могу идти? – уже почти прошептала она.

      – Конечно, – Амир отстранился, пропуская ее. – Завтра четверг. Берегите свои ладошки.

      Би кивнула и быстрым шагом пошла в сторону барака. Лицо ее горело. «Да что же это такое!», – рассердилась она сама на себя.

      А следующим утром у цеха обжига исчезли ленты и тканевые перчатки. В большом железном ящике их ждали аккуратно и в достаточном количестве сложенные стопки жаропрочных рукавиц. Би медленно, не веря своим глазам, взяла себе пару и подумала, что ни одни перчатки, самой дорогой кожи никогда не приносили ей такой радости.  Вокруг девушки, многие из которых были почти еще детьми, счастливо разбирали защиту. У Габриэллы предательски задрожал подбородок. Захотелось посмотреть в так пугающие своей притягательностью темные глаза интенданта и сказать спасибо. Но Би вряд ли бы смогла произнести хоть что-то. Она молча работала, не успевая вытирать слезы. Они беззвучными дорожками бежали по лицу, капали на поддоны и с едва слышным шипением испарялись с поверхности раскаленных кирпичей.

      В конце дня звонок, возвещающий окончание работ, вдруг раздался на час раньше положенного. Не помня себя от радости, Габриэлла привычным путем обежала цех и череду складов. Вдоль стены, уже в опускающихся сумерках, на цыпочках пробралась к «домику». Весь конвой рассредоточился на КПП, часть дежурила у столовой. Никому не бросилась в глаза тень, мелькнувшая между постройками в дальней части заднего двора.

      Габриэлла забежала в комнату, где жил ее сын. Дети еще не спали. Илиас сидел на полу вместе со всеми, цепко сжимая пальчиками свою нелепую, сшитую матерью к его рождению лошадку. Увидев Габриэллу, он потянулся к ней ручками, требовательно захныкал и заулыбался одновременно. Она села на ковер и взяла его к себе на колени. Еще пятеро ребят, примерно такого же возраста, как ее сын, поползли к ним. Некоторые даже попробовали также забраться к ней на руки. Но получив ревностный отпор от Илиаса, не желающего делиться мамой, а главное от лошади, которой он сердито размахивал, малышня просто жалась к теплой, ласковой женщине.

      Би торопливо расстегнула ворот платья и приложила сына к груди. Придерживая его одной рукой, она старалась ладонью свободной руки дотянуться до макушки каждого ребенка, погладить, пощекотать, посчитать пальчики.

      Дивал заглянула к ним и улыбнулась:

      – Ты прямо как мать-наседка цыплят собрала. Смотри, затрогают тебя, совсем без сил останешься. Всех все равно не приголубишь.

      Габриэлла