Короны Ниаксии. Убить вампира-завоевателя. Карисса Бродбент

помнила об Арахессии. Получая задания, мы действовали самостоятельно и независимо друг от друга, но, учитывая громадную важность моего поручения, я чувствовала необходимость связаться со Зрящей матерью и сообщить о своих наблюдениях.

      Однако шансов найти укромное местечко и пообщаться с ней никак не выпадало. В первый день пути я думала, что с восходом солнца вампиры укроются в шатрах и у меня появится такая возможность, но мы даже не стали разбивать лагерь. Поставили временные укрытия от солнца, куда и набились солдаты. Эреккус постоянно находился рядом, и отлучаться было рискованно. Особенно если учесть, что он почти не нуждался во сне.

      После недельного странствия мы достигли широкой равнины, поросшей травой. Здесь было легко держать оборону, а простор позволял заранее увидеть приближение врагов. Думаю, Атриус сознавал, что столь долгий, почти безостановочный поход измотал солдат, они нуждались в отдыхе. Он приказал разбить лагерь; не такой обширный, как прежний, куда меня притащил Эреккус, но шатры ставились по всем правилам.

      У меня появилась возможность уединиться, не привлекая внимания.

      Мой шатер снова поставили на границе лагеря, вдалеке от солдатских. Правда, рядом с моим Эреккус воздвиг свой. Но когда он закончил возиться с установкой обоих шатров, его потянуло пообщаться с соотечественниками. Видно, устал от меня в той же мере, что и я от него. Удивительно, с какой прытью он отправился вглубь лагеря.

      Я немного постояла у входа в шатер, наблюдая за происходящим. Посередине бивуака развели огромный костер. Вокруг кучками собрались воины. Они выпивали и разговаривали. Я чувствовала их усталость и в то же время – необычное оживление. Вечером в лагерь притащили несколько еще живых оленей, но они уже дергались в судорогах. Вампиры пили их кровь прямо из жил или наполняли кружки, которые поднимали, произнося пьяные тосты. Ветер поменял направление. Мне стало зябко. Я вздрогнула и уловила проблески ауры оленей. Я ожидала, что они полны страха. Страх действительно был, но размытый и приглушенный, покрытый густым слоем восторженной покорности.

      Вампирский яд. Наверное, для оленей это было благом.

      Но вечер чем-то отличался от прочих. Я ощущала… празднество. Может, сегодня был канун какого-то обитранского праздника? Может, в эту ночь принято поклоняться Ниаксии? Будь рядом Эреккус, я бы спросила у него, но я не сожалела о его отсутствии.

      Наоборот, собиралась сполна воспользоваться появившейся свободой.

      Я обошла вокруг лагеря, подмечая расположение шатров и караульных постов. Удаляться на большое расстояние рискну не раньше утра, когда взойдет солнце, но освоиться с окрестностями не помешает.

      Мои круги становились все шире. Костер делался все меньше. Я находилась на самой дальней границе лагеря. А ведь вампиры еще не разошлись по шатрам, и я сознавала, что искушаю судьбу.

      Я застыла, осматривая горизонт.

      Неподалеку происходило что-то странное. Я это чувствовала. Ощущение было почти знакомым, но искаженным.