Приметы любви. Эмилия Остен

девушка. – Мне приходилось много общаться с людьми, занимающимися наукой, правильно заполненный дневник наблюдений столь же необходим, как судовой журнал.

      Юнец с вызовом откинул назад голову и надменно произнес:

      – Если эти достопочтенные джентльмены уже теряют в своих сединах важные факты, то, конечно, им необходимо вести подробные записи и отмечать каждую крапинку на спине амфибии, но я, к счастью, подобными недостатками еще не обладаю и прекрасно помню, сколько лягушек принес из вивария и в какой последовательности их разделывал.

      На миг Роберту, внимательно наблюдающему за Кэрри, показалось, что в ее глазах блеснул шаловливый огонек и сейчас она отпустит в адрес Тома едкое замечание, но девушка, к его удивлению, поступила иначе. Она положила руки себе на колени, возвела глаза к потолку и вздохнула. Том встрепенулся и немедленно обратился к ней:

      – Что такое?

      – Понимаешь… Таковы правила. Ты не сможешь доказать ничего, связанного со своим открытием, если будешь нарушать их.

      – Но что изменится от того, что я не приведу один рисунок из двадцати? Вот, посмотри, я тщательно зафиксировал реакцию на каждое действие!

      Кэрри сложила рисунки обратно в папку и завязала тесемки на ней в изящный бантик.

      – Сожалею, Том. Ты не описал исходный образец и можешь получить обвинение в фальсификации данных.

      – Но почему! – запальчиво воскликнул Том.

      Роберт не удержался от смешка и встрял в разговор:

      – Видно, потому, что ваша лягушка погибла, не успев оставить свой след в науке.

      – Вы шутите, не понимая, о чем идет речь! – вскинулся Том.

      – Прекрасно понимаю, – вежливо ответил Роберт, стараясь удержаться от подмигивания Кэрри. – Если бы несчастное создание успело обзавестись прижизненным портретом, то у вас бы осталось доказательство, что под скальпелем погиб именно образец номер такой-то, выращенный специально для подобных целей и завещавший свое тело для исследований. Но теперь любой защитник животных может обвинить вас в жестоком обращении с певцами, что радуют нас по весне в городских парках.

      Том фыркнул, а Кэрри успокаивающе похлопала его по плечу.

      – У мистера Вуда своеобразная манера высказываться, но он говорит всерьез, – спокойно сказала она, хотя Роберт мог поклясться, ее темные глаза откровенно смеялись.

      Двойной стук бронзового молотка избавил краснеющего и запинающегося мистера Эткинса от необходимости переживать позор.

      – Наши перепела! – воскликнул Артур, поспешно открывая дверь и впуская кругленького человечка лет сорока с густыми пышными бакенбардами.

      – Скорее, наш токующий тетерев, – прошептал Том, но Роберт все равно успел разобрать слова, боевые привычки позволяли читать по губами даже то, что произносилось не для него.

      – А-а-а, сэр Ричард, добро пожаловать! – засмеялся Артур, похлопывая гостя по спине. – Знакомьтесь, мистер Вуд, мистер Фленеган.

      Тот степенно кивнул ему, едва заметно – Роберту, прошествовал