Хвост фюрера. Владимир Козлов

и первым этапом Лунатика отправят в крытую тюрьму, где Глеб позже встретится с ним.

      Глеб оторвался от тяжёлых и постоянно бередящих душу мыслей и, закурив ещё одну сигарету, спросил у Карпа:

      – А что он там делал на печке, он же в столовой должен быть в то время?

      – Я не знаю, точно, но мне он говорил, что кто-то перепутал обувку, оставив ему сапоги, маленького размера, которые он не мог натянуть на ноги, – объяснил Карп.

      – Тогда понятно всё, – облегчённо вздохнул Глеб, – я был не прав, что плохо о нём думал. Я с ним объяснюсь при встрече. Только запомни одно. В этом бараке, где нашли четверых жмуров, ни меня, ни Амбы в это время не было. Заруби себе на носу? А на рыбалку я тебя обязательно возьму.

      – Да я понял всё давно, – икнул опять Карп, – и я с удовольствием гребану с вами за рыбой. Главное отец будет рад, если вы измените к нему отношение. Он мужик на все сто, но угрюмым почему – то стал.

      Глеб поднялся с ведра и, положив Карпу руку на плечо, сказал:

      – Иди к столу и не переживай? С Феликсом я улажу всё и передай ему, чтобы перестал за мной следить? Не красиво это, с его стороны, а мне неприятно. За мной даже милиция не следит больше, как это было год назад. Рыбак я, а не вор! С прошлой жизнью я давно завязал.

      Я был не прав

      К Глебу частенько наведывались подозрительные люди с решительными лицами. Они пополняли кассу или же наоборот брали деньги на нужды воров. Но как бы то ни было, ему пришлось приспособить второй ящик. Первый был набит до отказа купюрами разного достоинства и драгоценностями. Второй ящик он закопал в шалаше, который соорудил сам на острове около Мутного озера, где он частенько ловил пескарей на удочку. Клёв там всегда был хороший и он ради развлечения вылавливал по ведру пескарей, другой рыбы в этом озере не водилось. Он влюбился в природу, чем был доволен жизнью. В городе он не светился, и с сомнительной публикой контактов не имел. Кроме Феликса, милиции и ближайших родственников, никто не знал, что Глеб в законе. И конечно Часовщик, который жил на другом конце города и чтобы не навлечь подозрений на главного кассира воровской кассы персонально с ним связей не имел. Глеб жаловал вниманием только своих мужиков с улицы и больше ни с кем старался не общаться. Как-то идя с ночной смены, Глеб зашёл в городе в пивную «Железка», стоявшую около железной дороги, где собиралась с утра пьяная блатата. Взяв две кружки пива, он сел за столик открыл балетку, – «так раньше называли маленькие чемоданчики», и достал оттуда вяленую стерлядь.

      – Ну-ка хлопуша одноногий отломи рыбки? – услышал он с соседнего столика.

      Это был авторитет из местной спивающейся шпаны, Дыба.

      Глеб, не поворачивая голову в сторону наглеца спокойно, но внушительно бросил:

      – Плохая манера приставать к незнакомым людям.

      – Я плевал на твои светские