Черное Безмолвие. Кирилл Кудряшов

отрицательно мотает головой, а затем, подумав, все же кивает.

      – Я видел, как вы это делаете. Справлюсь.

      Умный бомбодел, черт его дери.

      – Молодец. Ну, я пошла.

      – А оружие? – спрашивает он, хватая меня за рукав, – Вам, ведь, нужно оружие! И защитный костюм! Там, ведь, рентген пятнадцать!

      Я смеюсь, абсолютно искренне и радостно. Он слышал лишь легенды о бегунах, но абсолютно не представляет, какие они в реальности.

      – Костюм, милый мой, это для тебя! – говорю я, кивая назад, где за сиденьями скрывается увесистый мешок, – На всякий случай. А мне он даже вреден. А оружие… тебе оно нужнее, чем мне, а второго пистолета у меня нет. Ничего, добуду снаружи, если этот тип окажется не один, или рискнет напасть.

      Я рывком распахиваю дверь, и в кабину тут же врывается волна холодного воздуха, приносящая с собой рой маленьких снежинок. Совершенно некстати мне вспоминается, как в детстве я радовалась первому снегу… Как ловила на свою маленькую ладошку невесомые снежинки, и слизывала их, ощущая приятный холодок на языке. Тридцать пять лет назад… В годы, когда я считала, что дедушка Ленин жил, жив и будет жить, что Советский Союз так и останется единым и нерушимым, и что ядерное оружие, в избытке "ковавшееся" на наших заводах – всего лишь сдерживающий фактор, и что оно никогда не будет использовано. Впрочем, в детстве я и знать не знала таких слов, как "сдерживающий фактор", и все мысли, что мелькают сейчас в моей голове, укладывались во всего одну строчку из песенки. "Пусть всегда будет солнце…"

      Уже много позже, лет через пятнадцать после тех памятных снежинок на моем языке, я узнала и другую песенку:

      В глубокой шахте, который год,

      Таится чудище – змей!

      Стальные нервы, стальная плоть,

      Стальная хватка когтей.

      Он копит силы, лениво ждет,

      Направив в небо радар.

      Одна ошибка, случайный взлет,

      И неизбежен удар!

      А еще десять лет спустя я узнала, что удар и в самом деле неизбежен. Был ли взлет первой ядерной ракеты случайным – я не знаю, но песня сбылась на все сто…

      Все, во что ты навеки влюблен

      Уничтожит разом,

      Тысячеглавый убийца-дракон.

      Должен быть повержен он…

      Я встряхиваю головой, отгоняя навязчивые строки и воспоминания из детства. Что со мной? Уж не вздумала ли вся жизнь промелькнуть перед моими глазами, словно перед… Нет, не стоит упоминать ее имя, не то накличешь беду. В конце концов, быть может это всего лишь заблудившийся человек, отбившийся от своей колонны, или пришедший из бункера. Да и вообще, не из таких передряг выбиралась. Вспомнить, хотя бы, ту же бойню в "тройке", или то, как в лесу, на охоте, на меня напала стая волков…. Справимся.

      Поддавшись внезапному порыву я вытягиваю вперед руку и, поймав на нее несколько снежинок, отправляю их в рот, наслаждаясь легким холодком, поселившимся на языке.

      Оборачиваю, чтобы последний раз взглянуть на моего Бомбодела.