Рубиновая ведьма. Мия Флор

сердце от этой сцены сжимается так сильно, что причиняет неимоверную боль. Я забываю о случившемся сегодня. Забываю, как этот мальчишка направлял на меня нож и как помог разбойнику меня обмануть… Протягиваю руку в сторону женщины, но мальчик, словно подбитый волк, крепче обнимает свою мать и бросает на меня озлобленный взгляд, опухшими от слез глазами. Он выглядит загнанным в угол зверем.

      – Не приближайся. – тихо шипит паренек.

      – Меня учили лечить людей. Может… Я могу ей помочь. – Объясняю я ему, как можно спокойнее. – Сам Волхвар Белогорья был моим учителем. Ты же слышал о таком?

      В глазах мальчика я считываю удивление, затем, в них появляется расчет, сменяющийся обреченной надеждой. Еще бы, ему повезло, что его мать оказалась в руках ученицы первого знахаря во всем Белогорье. И Волхвар, сколько бы неприязни я к нему не испытывала бы, многому меня научил.

      Малой слабо кивает, разрешая мне притронуться к телу женщины.

      Я прикладываю пальцы к ее шее, нащупывая пульс. Кожа холодная, но под ней едва заметно бьется жизнь – слабая, но упрямая.

      – Жива. – Выдыхаю с облегчением, замечаю, как мальчик крепче прижимает ее к себе. – Но ее нужно срочно согреть.

      Малой вздрагивает, его глаза расширяются все больше, по мере того, как я начинаю осматривать и прощупывать женщину, пытаясь определить насколько серьезно она ранена. Парнишка все еще держит мать, и теперь просчитывает, насколько он может мне доверять.

      – Что произошло? – Спрашиваю я, осматривая сначала открытую рану на ее виске, а затем исследуя рану на ноге. Кровь уже запеклась на морозе.

      – На нас… напали… – Малой запинается, глотая слезы. – Она пыталась защитить меня…

      – Григорий. – поворачиваюсь я к своему телохранителю. – Нужно отнести ее в сани. Осторожно.

      Григорий хмурится, его рука все еще лежит на рукояти ножа, он все еще сомневается.

      – Госпожа, а если это опять какой-то трюк? Они уже пытались нас ограбить. Этот мальчишка…

      – Да ладно тебе! Они уже ограбили нас один раз. Зачем им еще что-то у нас воровать? Не так ли? – Спрашиваю я у Малого, пытаясь его отвлечь. – Женщина может умереть без нашей помощи.

      Мальчик с надеждой переводит взгляд с меня на грозного Григория, и обратно. Он помогает поднять женщину, когда телохранитель приближается.

      Григорий подхватывает женщину на руки с такой легкостью, что она кажется невесомой в его крепких объятиях, и тонкой тростинкой на фоне его мускулистых рук. Малой суетится рядом, придерживает ее голову, чтобы та не свесилась. Я иду следом, пока они несут ее к саням.

      В кибитке пахнет сыростью. Пока Григорий укладывает женщину на лавку, я нахожу вязаное покрывало, которое тут же накидываю на раненную. Увидев, как я начинаю поднимать пропитанный кровью подол платья, Григорий отворачивается.

      – Нужно ее согреть.– Стягиваю с себя теплый платок, укрываю им женщину. – Григорий, разведи огонь. – Командую я ему, не отрывая взгляд от своей работы. – Нужно растопить снег.

      – Слушаюсь,