Самоосознание. Рассказы. Марк Шувалов

не имеется никаких отклонений.

      – Но он даже мне не отвечает, – заплакала Геля.

      – Уверяю, это пройдет. Как бы объяснить… Он просто ушел в себя, выставив броню.

      – Да, он пишет книгу, – вмешался Егор, – И наверняка хотел защититься от воздействия множества людей на банкете. Он ведь многих там знает, но почти ни с кем не хотел общаться.

      Геля плакала, впервые за очень долгое время. Егор успокаивал ее:

      – Тётя, пойми, он в порядке. Все будет нормально.

      – Сборище стариков, – вдруг услышали они слова Витольда, – Самовлюбленных и напыщенных стариков, увешанных регалиями.

      ***7

      Почти три дня Витольд приходил в себя. Молча вставал, молча ел, молча садился за ноутбук, но ничего не писал. Геля хотела взять отгулы, но он отрицательно мотнул головой на ее вопрос. Два следующих дня он также не произнес ни слова. На помощь Геле пришел Егор и напал на деда:

      – Чем тётя виновата? Почему ты не разговариваешь даже с ней? Она вся извелась! Тебе совсем ее не жаль?!

      – Тётя? – удивился Витольд. Потом посмотрел на внука и сказал:

      – Проводи меня, я хочу встретить ее с работы.

      Они вышли и сели в машину к Егору. Геля не удивилась, но обрадовалась, потому что Витольд обнял ее и шепнул ей на ухо:

      – Прости меня, моя принцесса.

      Он сто лет ее так не называл. Не сто, конечно, но лет тридцать точно. Когда родилась Лена, из принцессы Геля превратилась в дорогую. Уже в то время Витольд постепенно освобождался от любого пафоса и от игр в слова. Из своей речи он изъял все, что имело уменьшительные и ласкательные значения, все, что могло быть воспринято как лесть или попытка расположить к себе собеседника, любые похвалы и слова восхищения. Для Гели у него осталось лишь одно тайное слово, которое он говорил ей наедине – люблю. И произносил он его всегда на пике чувства, но едва слышно, только ей на ухо. Поэтому она так удивилась «принцессе». Но какая-то догадка все же мелькнула у нее. Так он медленно, но верно восстанавливал весь пройденный путь, которым шло развитие его сегодняшних мыслей.

      Он не хотел терять ни дня, потому что считал, что в 70 лет может умереть внезапно, без причины. Поэтому спешил и записывал все, что продуцировал его мозг. Его здоровьем занималась исключительно Геля. Сам он не желал тратить время на какие-то оздоравливающие мероприятия типа бассейна, массажа, лечебного дыхания, гимнастики. Все это заменили ему прогулки с Гелей с ее работы до дома. Ведь теперь они больше не ездили на троллейбусе, когда она возвращалась из библиотеки. Витольд отвлекался от своей работы над текстом только на Гелю. Он вновь ни с кем не общался, даже Ивану не отвечал. Но тот давно привык к этому и спрашивал о здоровье друга у Гели. А теперь и у Егора, которого пристроил в одну фирму юрисконсультом на приличный оклад. Эту новость Витольд вообще проигнорировал как несущественную. Геля сама благодарила Ивана.

      – Он всеми днями пишет? – спросил ее Иван.

      – Да.