Самоосознание. Рассказы. Марк Шувалов

35, а ей 20. У них родилась дочь, которая выросла, удачно вышла замуж в 18 лет и подарила им внука. Сейчас Мирону 12 лет, и он пытается быть самостоятельным. Витольд боготворил жену, а к детям и даже внукам относился спокойно, если не сказать прохладно. Он воспринимал своих детей незрелыми, а внуков вообще недорослями. Даже Егора. Хотя и младший был не промах. Но Витольда это нисколько не занимало. Он и сам в юности имел неугомонный характер, но по-настоящему поумнел и осознал себя только к 30-ти. Поэтому поверить в то, что его внук Егор уже вполне осознанная личность, не мог.

      Витольд растерял желания. Стал равнодушен к вкусной пище. На завтрак ел обычный ржано-пшеничный хлеб, немного сливочного масла, сыр. Иногда отварное яйцо с мягким, но не жидким желтком, так называемое яйцо-8 минут. Ангелина готовила ему каши, и он ел их, но только в угоду ей. В супе ему она обязательно накладывала пару кусочков хорошо проваренного мяса. Впрочем, он всегда был неприхотлив и вполне мог обойтись без разносолов, хотя и любил вкусно поесть.

      Он помнил свое одинокое существование после развода с первой женой, поэтому чрезвычайно ценил свою жизнь с Ангелиной. Потому что с ней он все время ощущал любовь – ее и свою. Даже когда она сердилась и ругала его за что-то, он пытался поймать ее руки и поцеловать их. И после этого она тут же замолкала, растерянно глядя на него.

      – Ты стыдишься моей искренности? – спрашивал он.

      – Нет, меня изумляет, что ты все тот же, каким я встретила тебя. Я ведь злобная фурия…

      – Ты самая прекрасная фурия на свете.

      Сегодня он увидел в окно, как она опять встретилась с Егором, и они что-то обсуждали на скамейке в сквере недалеко от дома. А потом, когда она вернулась, то поглядывала на Витольда.

      – Опять говорили о моём здоровье? – спросил он.

      – Как ты?… Вовсе нет. Обсуждали твой текст. Он многого не понимает в нем.

      – И что, ты объясняла ему трудные места?

      – Нет, ну что ты. Мы просто договорились с ним общаться в чате. Егор очень похож на тебя.

      – Нет, я был совсем другим в его возрасте.

      – Я о внешности, о глазах…

      – Геля, он глупый птенец. Не приписывай ему семь пядей во лбу.

      – Но, в отличие от твоих детей, он интересуется твоей жизнью намного больше, чем они.

      – Мои дети, к сожалению, глупы, и Егор еще не дорос до ума.

      Витольда удивляло, что она по-прежнему страстно его обнимает в постели. Я ведь стар, неужели ее не отвращает мое тело, думал он. Но она словно не замечала его возраста и целовала слегка волосатую грудь и плечи с пушком на них.

      – Ты Ангел, вот твои крылья, – часто смеялась Геля, гладя этот пушок в завитках на его плечах.

      – Я старик. Как ты можешь любить мое тело?

      – Люблю всего тебя! Такой сухопарый, подтянутый, ни грамма жира, – шептала она и приникала к нему, мягкая, соблазнительная и такая живая. И он на время забывал о возрасте. Старался не целовать