БутАстика (том I). Андрей Буторин

но тут же вновь уставился на воду, чувствуя, что краснею. Источником тени оказалась женщина – молодая, насколько я успел заметить, и совершенно голая.

      Меня она, казалось, не замечала. А поскольку не заметить центнер живого мужика с трех-четырех метров невозможно, лучше сказать, что она меня просто проигнорировала. Боковым зрением я увидел, как женщина ногой потрогала воду и решительно двинулась вглубь. Теперь, когда она оказалась ко мне спиной, я позволил себе скосить в ее сторону взгляд. Но смотреть уже было не на что – выбросив вперед руки, женщина нырнула. От поднятой волны поплавок укоризненно закачался, напоминая о себе.

      «Ну вот, всю рыбу распугала!» – пробубнил я и улыбнулся, вспомнив Карлсона. Но у того в аквариуме по крайней мере точно была рыба, а в этом тихом омуте, видать, действительно одни черти водились. Да вот теперь еще русалка. Я подумал, не смотать ли удочку, а то еще зацепится за крючок гордая купальщица. Или она уже за что-нибудь зацепилась – что-то уж больно долго не выныривает?

      Все-таки я достал снасть из воды, но сматывать пока не стал. Положил удочку, не отрывая глаз от гладкой поверхности омута. Сколько уже прошло – минута, две? За это время омут можно переплыть раз десять… В животе пробежался неприятный холодок. Я снял шлепанцы и ступил по щиколотку в воду, словно от этого могло стать лучше видно в темной глубине.

      Еще через пару минут я утвердился в мысли, что с женщиной случилась беда. Но нырять за ней – добавить еще один труп. Бежать за подмогой в деревню – пройдет минут двадцать… И зачем я поперся к этому омуту! Ведь говорила же мне баба Нюра!

      «А что, если бы не пошел, женщина бы не утонула? – ехидно спросил кто-то внутри меня. – Или просто совесть осталась бы чистенькой?» «Да при чем здесь совесть! – огрызнулся я сам на себя. – Плавать же я всё равно не умею!»

      Так, переругиваясь с собственной совестью, или с чем там еще в глубине черепушки, я продолжал метаться вдоль берега, зайдя уже по колено в воду. Наконец, я догадался поорать – вдруг кто-нибудь да окажется рядом. И точно, не прошло и минуты, как сверху послышалось:

      – Ну, чего орешь-то?

      Я мигом вскарабкался на берег. Передо мной, затягиваясь папироской и лениво щурясь, стоял мужичок неопределенного возраста с хлыстом через плечо. На нем, несмотря на жару, надет был кургузый пиджачишко, темные, мятые и грязные брюки, кирзовые сапоги и темная же, давно потерявшая естественный цвет, засаленная кепка. Судя по всему, это был местный пастух, хотя никаких коров я поблизости не видел.

      – Закурить не дашь? – окинув меня цепким взглядом, спросил пастух, продолжая попыхивать папироской.

      – Там… Там женщина утонула! – испуганно вякнул я и ткнул рукой в сторону омута.

      – Да то Инга, – отмахнулся мужик и сплюнул. – Сигаретки у тебя не найдется? Сладенького шибко хочется.

      – Да какие сигареты! – возмутился я. – Говорю же вам, человек утонул!

      – И я тебе говорю – Инга то! Чего всполошился? Или сигареты жалко?

      – Да нате ваши сигареты! –