БутАстика (том I). Андрей Буторин

состоится твоя свадьба. Просим не заходить на камбуз. Будет сюрприз! – индикаторы на корпусе Пу снова весело замигали.

      И Пу с Улитом направились к двери. Уже из дверного проема Улит, скрипнув, обернулся:

      – Чуть не забыл! Совершеннолетние получают право доступа к Главному Пульту Корабля. Но я прошу тебя не ходить туда без нас.

      Я подпрыгнул. Главный Пульт Корабля! А ведь я до сих пор считал его почти легендой, такой же сказкой, как все остальные, которыми любил поучать меня Улит. Единственное, что оставляло сомнения в пользу Пульта, была запертая дверь на самом верхнем уровне Корабля. Открывалась она с помощью кода, которого я, разумеется, не знал. Может, его знают Улит и Пу? В любом случае, просьба не ходить к Пульту без них была бессмысленной. Но я все равно ужасно обрадовался. Главный Пульт – это звучало так загадочно, так торжественно! Ладно, подождем. Больше ждали. И я заставил себя не думать о Главном Пульте, переключившись на выполнение Распорядка Дня.

      Я отправился в спортивный зал, сел на велотренажер и, крутя педали, стал думать о семье. Я не обманывал Улита, сказав ему, что считаю его и Пу своей семьей. Эти два уцелевших робота являлись для меня самой настоящей семьей. С того самого момента, как я стал осознавать себя, рядом со мной были только они. Они заботились обо мне, кормили, ухаживали, учили, воспитывали. Учил и воспитывал, в основном, Улит, а кормил и ухаживал Пу, но заботились оба – нежно и искренне, насколько это позволяли их электронные мозги и органы чувств.

      На самом деле Пу именовался Прислугой, но, будучи ребенком, едва научившись говорить, я не мог произнести такое сложное слово и называл его Пу. Это мне рассказал сам Пу, который был вовсе не против такого имени. Улит же «сократил» себя сам. Впрочем, я и это имя не сразу стал произносить правильно. Сначала получалось что-то вроде «Уи». Но это не прижилось. Став постарше, я научился выговаривать «Улит». А Пу так и остался Пу. Меня же они оба ласково называли Мас – сокращенно от Масенький. А Масеньким меня называла мать. Так мне рассказывали роботы. Сама же мать, вместе с другими членами Экипажа погибла семнадцать лет назад. Тогда же погибли остальные роботы, а Улит получил повреждения. Что именно случилось, ни Улит, ни Пу не знали. Все, что они могли рассказать – это то, что однажды завыли сирены, свет стал мигать красным. Динамики Оповещения (мне их потом показывал Улит, но они всегда молчали) верещали: «Опасность! Расчет неверен! Требуется вмешательство оператора!» Люди забегали, заметались, но никто, наверное, не знал, кто такой Оператор, потому что дальше последовало страшное – раздался сильный удар, Корабль застонал и содрогнулся, переворачивая все внутри себя, а потом наступила тишина. Сначала еще кто-то слабо стонал, но вскоре стало совсем тихо. А еще через некоторое время послышался тоненький плач. Это плакал я. И Улит с Пу продолжили выполнение своих обязанностей. Ведь я был человеком, членом Экипажа Корабля.

      Я рос, учился, читал книги, смот