Третья карта. Семнадцать мгновений весны (сборник). Юлиан Семенов

заключив договор с рурскими магнатами и тайным генеральным штабом. Две могучие касты привели его к креслу рейхсканцлера. Он жаждал возмездия, но он знал силу касты и свою неумелость управлять государством.

      Провидение помогло ему ощутить свою силу, когда генеральный штаб заявил открытый протест против фюрера штурмовиков Эрнста Рема – ближайшего сподвижника, «брата и друга по совместной борьбе»: тот потребовал от Гитлера объединить армию, СА и СС.

      – Аристократы в погонах никогда не примут конечных целей нашего движения, – говорил Рем. – Мы для них – лишь переходная фаза, мостик из Версаля в будущее. Они отринут нас, как только мы разорвем версальские соглашения и докажем миру, что Германия восстала из пепла.

      – Как ты мыслишь новую военную организацию? – спросил фюрер задумчиво. – Какой она тебе видится? Кто сможет управлять такой махиной?

      – Управлюсь, – ответил Рем. – Неужели ты думаешь, что я не смогу загнать овец в хлевы? Кадровая армия сделается ферментом беспрекословности в будущей военной организации рейха; штурмовики и эсэсовцы получат от нее закалку слепотой; армия в свою очередь научится в наших рядах национал-социализму – такой сплав непобедим.

      Рем назвал себя вождем будущей армии, сам назвал себя вождем. Этого было достаточно: фюрер сыграл трагедию – он отдавал на заклание армии своего «брата» по партии, который оказался «мягким идеалистом», не подготовленным к практике государственного строительства, – жил старыми лозунгами национал-социализма.

      Гитлер лично руководил налетом на виллу Рема. Сонный телохранитель на вопрос: «Кто там?» – услышал ответ: «Телеграмма из Мюнхена». Фюрер изменил голос, отвечая охраннику Рема; он произнес фразу, как ребенок, пискливо. Опыт сотрудничества с тайной полицией (чем не грешит честолюбивая молодость!) помог фюреру войти в виллу свого «брата» без выстрелов. Выстрелы прозвучали спустя десять минут, они были глухими: Рема и его соратников убивали в подвале, где находился тир.

      Генеральный штаб в благодарность за эту «жертву» привел армию к новой присяге: «Я клянусь перед Господом Богом этой священной присягой, что буду безропотно подчиняться фюреру немецкого государства и народа Адольфу Гитлеру, верховному главнокомандующему вооруженными силами…»

      Теперь Гитлер мог убрать тех генералов, которые помнили военную программу кайзера Вильгельма и понимали мелкую «вторичность» фюрера. Но фюрер не торопился. Он был спокоен. Он взошел по лестнице. Осталось еще одно испытание, и тогда…

      Аншлюс Австрии был пробным камнем: если сорвется – он во всем обвинит генералов и отдаст их на заклание. Если произойдет так, как задумано, лавры получит он. Он получил лавры. После этого он разогнал тот Генеральный штаб, который вел его к победам. Все те, кто знал его начало, его малость и неумелость, должны уйти. Все те, для кого он