Птица счастья (сборник). Виктория Токарева

КАЗАТЬСЯ было для нее важнее, чем БЫТЬ.

* * *

      Смотровой площадки в Мюнстере не было. И иностранцев тоже не было. Там все иностранцы.

      На окраине города шло муниципальное строительство. Здания были не так красивы, как в центре, но и не так уродливы, как на окраинах Москвы. Должно быть, на бетонном заводе, где таскал тяжести бедный муж Греты, делали качественную продукцию. Немцы. Высокая культура труда.

      На строительстве в основном работали турки. Вот тебе и иностранцы. И темперамент другой.

      Один молодой турок обвел Надьку вязким взглядом. Они поняли друг друга. Надька не рассчитывала на романтическую историю. Только на деньги. Черный кожаный костюм в витрине магазина не давал ей покоя. И еще хотелось позвонить в Москву. Ей нужен был голос мамы, как водолазу кислородный баллон. Гюнтер не понимал такой зависимости от матери взрослого человека.

      Однако костюм был куплен. И не только.

      Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет. Надька купила себе все: выходное, каждодневное и спортивное. И маме тоже – выходное и спортивное. Каждодневное у нее было. Для этого понадобилось два турка. Цель и средство. Цель – одеть себя и маму. Средство – два турка. Средство – непрестижное, но ведь главное – цель. Не важно действие, важен результат. В результате Надька отправила в Москву посылку. Посылка дошла. Мама звонила, и ее голос звенел от радости. Ведь маме всего сорок лет. В девятнадцатом веке считалось, что сорок – старуха. А в двадцатом – заря жизни. Все только начинается в сорок лет.

      Надька наврала Ксении, что работает переводчицей с русскими группами. Были построены далеко идущие планы типа туристической поездки в Россию и приглашения Ксении в Мюнстер.

      Но все неожиданно сорвалось. Все тайное стало явным. Шило в мешке не утаишь.

      В один прекрасный вечер Гюнтер возвращался с работы. К нему подошла консьержка и таинственно сообщила:

      – Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь. Но в ваше отсутствие к вашей жене ходят мужчины. По цепочке.

      Гюнтер не понял, что значит «по цепочке». Лазают по веревке?

      – Как это? – спросил он, но внутри все оборвалось, как будто желудок обвалился на дно живота, а сердце упало в желудок.

      – В двенадцать и в два, – сказала консьержка.

      Гюнтер ничего не ответил. Что тут скажешь? Можно сказать «спасибо». Но за такое не благодарят.

      Гюнтер с отвращением посмотрел на усатое лицо консьержки. Не стал вызывать лифт. Пошел пешком. Ему хотелось поскорее остаться одному. Было неприятно стоять возле человека, который явился свидетелем твоего унижения, жизненного краха. Привез из России – кого? Влюбился, дурак. Поверил. Куда ни повернись – везде дурак, но он умеет за себя постоять и никакого жизненного краха он не допустит.

      Гюнтер шагал через ступеньку. Быстро достиг своей квартиры. Открыл дверь своим ключом. Схватил Надьку за руку и выдернул ее на лестничную площадку. После чего скрылся в своей квартире, повернул ключ на два оборота.

      Все произошло быстро и молча.

      Надька