Птица счастья (сборник). Виктория Токарева

в подлиннике. Нина решила поступать в архитектурный и брала уроки рисования. Но сколько времени надо корячиться, чтобы заработать на пристойную жизнь? Два поколения как минимум. Сто шестьдесят лет. А если выйти замуж за Онассиса, то получишь все и сразу и не потеряешь ни одного дня.

      После обеда Надьку выставляли. Нина готовилась в институт, к ней приходили педагоги.

      Надька возвращалась домой. Ксения начинала все сначала.

      Песня про белого бычка.

      – Куда ты хочешь поступить?

      – А зачем? – спрашивала Надька.

      – Как зачем? – ужасалась Ксения. – У меня два образования.

      Она имела в виду музыкальную школу-семилетку.

      – И что толку от твоих двух образований?

      – Мне интересно жить. Я люблю свою работу.

      – Ты просто не знаешь, как другие живут.

      – А как они живут?

      – Смотря кто. У некоторых свой самолет и свой остров.

      – А зачем нужен свой остров? – не понимала Ксения.

      – Можно раздеться голым и ходить. Знаешь, как здорово ходить нагишом?

      – Не знаю. А ты откуда знаешь? – пугалась Ксения.

      Дедушка и бабушка всю жизнь прожили в двенадцатиметровой комнате. А Надьке остров подавай. И откуда это в ней? Чьи гены? Не от монгола же… А может, как раз оттуда. Там – степи, на многие километры полтора человека. Простор остается в генах.

      Ксения хотела для дочери своей судьбы: медленно, но верно. И сама. А потом в старости можно сидеть и наслаждаться плодами трудов своих.

      Но Надька не хотела медленно, из года в год. Надька хотела сегодня и сейчас. А наслаждаться можно и чужими плодами. И не в старости, а в молодости, когда желания кипят торжествующе и оголтело.

* * *

      Мать Нины, большеротая певичка, вернулась из Венгрии и привезла Нине штаны – бананы с большими карманами на коленях и на ягодицах. Девчонки мерили наперебой. Балдели. Надька крутилась перед зеркалом и понимала, что уже не сможет видеть себя в своих старых джинсах фирмы «Ну, погоди»… Нэля и Нина справедливо отметили, что на Надьке бананы сидят лучше всех. У нее самые длинные ноги и самая круглая попка.

      Вечером Надька плакала. Ксения злилась.

      – Нет возможности, – строго говорила Ксения. Она была строгая мать.

      – Почему у Нины есть возможность, а у меня нет?

      – Потому что у нее работают отец и мать. А я – одна.

      – А почему у меня нет папы?

      – Так получилось. Мы были разные.

      – У Нины тоже разные.

      Мать Нины – эстрадная певичка – постоянно подъезжала к дому на разных машинах. А отец Нины всегда возвращался с работы пешком и хмурый. Казалось, нет более разных людей. Непонятно, что их связывало. Нина – вот что их связывало. Каждый со своей стороны любил Нину больше всего на свете. Такая любовь, полученная в детстве, дает запас прочности на всю жизнь.

      А Надьку никто не любит. Дед с бабкой далеко. Отец – в Нидерландах. А мать – вся в своих горшках и тарелках.

      Ксения иногда жалела: зачем развелась с Варламовым? Зачем пошла на поводу у своих незрелых чувств