В ночи. Евгений Васильевич Абрамович

много навидался за последние несколько часов и насколько понимаю, вряд ли ты сможешь подняться, если я действительно нажму на курок.

      Несмотря на грозный вид и габариты, амбал был обычным человеком, в этом Анж не сомневался. Кожа его не была мертвенно-бледной в ночной тьме, глаза не горели адским пламенем, а нормальной длины человеческие пальцы не венчали острые закругленные когти.

      – Так что советую стоять на месте и не пытаться отобрать у меня пушку. И обыскивать меня никто не будет, это уж точно. Вот что я по этому поводу думаю. Там, – Анж указал стволом на темный дверной проем за спиной здоровяка, – как я понимаю, собрались не совсем люди. И поверь мне, я видел на что они способны даже с голыми руками. И наверняка их там больше одного. Так что я, даже будучи вооруженным, остаюсь в совсем незавидном положении. По-моему, все справедливо, исходя из ситуации. Так что сейчас мы делаем вот что. Ты разворачиваешься и ведешь меня к главному здесь ублюдку, после чего я буду с ним разговаривать. Не приближаешься ко мне, не грубишь, не пытаешься отобрать ствол, а помалкиваешь и ведешь меня, куда велено. Все ясно?

      Амбал поднял руки, показывая пустые ладони.

      – Ладно-ладно, приятель, не горячись. Я все понял.

      – И клянусь Богом, если ты еще раз назовешь меня приятелем, я за себя не ручаюсь.

      Здоровяк улыбнулся, развернулся и шагнул к проему.

      – Идем, пр… парень. Я просто хочу, чтобы ты понимал, куда направляешься. Выхода оттуда может и не быть.

      – Я все понимаю, – ответил Анж, ступая следом, держа пленника на мушке, – даже больше, чем ты думаешь.

      – Откуда ты только взялся, черт побери? Кто ты такой, мать твою?

      – Меня зовут Анж.

      *

      Узкий и низкий, обложенный кирпичом, тоннель плавно спускался вниз, в подвал или подземелье. Здоровяк шел впереди, лишенный возможности развернуться, убежать или сделать хоть какой-то маневр, дробовик упирался ему в спину, подгоняя вперед. Тоннель утопал в полутьме, только в нишах вдоль стен тускло горели маленькие свечи, давая скудный свет.

      Наконец они вышли в маленькую комнату, похожую на приемную или прихожую, стены которой были оклеены желто-зелеными обоями в полоску. Из-за широкой двустворчатой двери доносилась музыка – что-то быстрое и джазовое. С обеих сторон от нее, на резных стульях красного дерева, сидели двое. Охрана, люди. При виде вооруженного незнакомца, который вел на мушке их напарника, оба вскочили, руки их потянулись за полы пиджаков, где наверняка были припрятаны пушки.

      – Ох, не советую, – сказал Анж, прячась за широкой спиной амбала. – Стреляю я быстро, парни, будьте уверены. И прежде, чем этот здоровяк свалится, продырявленный моей пулей, вы обгоните его по дороге на тот свет.

      Двое переглянулись, не двигаясь. Они не проронили ни слова, но были сосредоточены, не спуская глаз с нарушителя.

      – Поднимите руки, парни, – сказал наконец здоровяк, который, похоже, действительно был у них кем-то вроде старшего или босса, – дайте нам пройти.

      Один кивнул, отступив в сторону. Другой послушно распахнул створку