Четыре единицы. Елизавета Гребешкова

в уютной кофейне напротив отеля. Все было тихо и мирно. Только девочка-секретарь, выделенная ей министерством в качестве личного помощника, каждый день пропадала на очередном брифинге, лэнче, собрании и инструктаже. Людей, собранных на заседание комиссии, было немало: 12 делегатов-врачей со всей их свитой, несколько десятков юристов, журналисты, сотрудники ВОЗ и пары международных организаций. Мероприятие выходило вполне масштабным.

      Пока это не особо ее касалось, девочка-секретарь Алиса со всем справлялась, каждый день приносила ей письменный отчет о проделанной работе. Неизвестно зачем, конечно. Обсудив это за завтраком, они решили, что письменную отчетность Алиса будет сама отправлять в Министерство (оказалось, это есть в ее обязанностях), а Анне достаточно устного короткого сообщения о текущих делах. Жизнь совсем наладилась. Алиса забегала утром, быстро за чашкой кофе с булкой рассказывала, как все хорошо организуется, сколько всего интересного она увидела и что вернется она только к полуночи. На том и прощались.

      Паша выходил по видеосвязи вечером, рассказывал о ремонте, сетовал на плохое настроение Машки, вместе болтали с девочками.

      Прошло дня три, когда позвонила Машка.

      – Ну привет! Как там международная арена?

      – Стоит, меня пока это не касается. Гуляю, ем, пью, сплю, сколько пожелаю. У меня тут курорт.

      – Это здорово, – Машка понизила голос. – А как там… ну ты понимаешь. Сакура наша как?

      – Маш, ты в своем уме? Я тут делом занимаюсь вообще-то, работаю.

      – Да-да, зачтено. Но ты же мне расскажешь все самое интересное? Я кстати глянула в поисковике. Это твое дело, естественно, и я помню всю ту историю, но хорош он, гаденыш, даже сейчас.

      – Так, Мария Артуровна, еще вопросы есть? Адекватные, желательно.

      – Ну ты и нудная! – Машка отключилась.

      А в мессенджере с точностью курантов каждый день стала присылать фото сакуры разных художников и фотографов.

      Глава 4

      Первый день заседания был торжественный донельзя. Утром какой-то представитель делегации осмотрел ее с придирчивостью и скептизицмом. Видно, не найдя к чему придраться, удовлетворенно кивнул и провел в представительский мерседес. Сам сел на переднее сидение, на заднем к Анне присоединилась Алиса.

      – Алис, это кто вообще такой?

      – Мистер Эллисон? Это наш куратор тут – отвечает за охрану, передвижения, выполнение расписания. За расписание отвечаю я. Ну то, что мне выдали на брифинге, мы соблюдать будем, не переживайте.

      – Мистер Эллисон? Он по-русски говорит?

      – Да-да, конечно. Он русский, фамилия досталась от отца-бельгийца. Серьезный человек, – Алиса зашептала. – Я вам все покажу там в здании, куда можно ходить, куда нет.

      – Там будут места, куда нельзя ходить?

      – Ну конечно! Это же здание Международного суда!

      – Ах, ну если Международного, то конечно, – Анна подумала, что надо было больше времени уделять инструктажу от Алисы, но теперь-то что переживать. Девочка, видно, хорошо подкована