Четыре единицы. Елизавета Гребешкова

ни желания интересоваться политикой.

      – Вот тогда они и решили.

      – Я все же не понимаю, – Кэн развернулся к Хуану всем телом. – Дружище, объясни мне. Им не нравится, что мы делаем ЭКО в клиниках, так?

      – Так.

      – И они нам запретят это делать?

      – Запретят.

      – И больше не будет детей?

      – Не будет.

      – Никогда?

      – Мне кажется, мы пошли по кругу, – Хуан невесело усмехнулся.

      – Я просто пока не могу в это поверить. И ради чего это все? Я услышал про моральные аспекты, но причина же не в этом?

      – Власть. Они боятся, что врачи будут иметь такую власть, что свергнут их в итоге. Кто владеет технологиями репродукции, тот владеет миром.

      – Они думают, мы создадим партию гинекологов? – Кэн пытался шутить.

      – А ты только представь: единственные люди, дающие будущее в виде детей, – это врачи. Мы можем дать это будущее целым народам, можем не дать. Сейчас встанет вопрос о сохранении отдаленных племен и отсталых народностей, тех, что и не слыхали о медицине в принципе. Пока мы работаем лишь с теми, кто обратился за помощью. Как быть с остальными? Как быть с разнообразием человеческого рода? Это все предстоит решить нам с вами. Такая сила, которая в наших руках, их пугает. Пусть она уже давно у нас, но осветили это только недавно.

      – После заявления Джуна.

      – Верно, Эни, верно. Ему пришлось непросто. Этим заявлением он кинул нас всех под поезд, который вот-вот собьет. И этим же начал обратный отсчет в человеческой жизни на этой земле.