Мобилизация и демобилизация в России, 1904–1914–1941. Группа авторов

принять во внимание, что от Урала до Мукдена воинские поезда находились в пути от 15 до 20 суток, то на перевозку, например, корпуса нужно было не менее как от 28 до 30 дней; в действительности же это время доходило даже до 54 дней. Это крайне тяжело отзывалось на мобилизации и сосредоточении наших войск.

      Кроме слабой провозоспособности единственного нашего коммуникационного пути, большое значение в отрицательном смысле имела еще и разорванность его озером Байкалом. Недостаток подвижного состава устранялся снятием товарных вагонов с других линий наших железных дорог, устройством приспособлений для перевозки живого груза и отправкой их на сибирскую железную дорогу. До Байкала это не представляло никаких трудностей, но передача их на другой берег, в особенности зимою, требовала особых приспособлений и много времени.

      Пробовали перевозить вагоны по проложенным по льду озера рельсам при помощи легких локомотивов, но этому мешали образующиеся на льду трещины в несколько сажен шириною и в несколько верст длиною. Лучшим средством оказалась перевозка вагонов по рельсам при помощи лошадей. Тяжелые локомотивы разбирались, перетаскивались по частям и потом на том берегу вновь собирались. Нетрудно представить, сколько это брало времени. Летом, когда озеро очищалось ото льда, для перевозки частей войск служил ледокол «Байкал» – единственный пароход, приспособленный для перевозки больших грузов.

      Настроения среди мобилизованных и населения в декабре 1904 г.

      <…> Настроение среди призываемых запасных и их приехавших родственников унылое. Женщины, неся мешки и узлы за своими мужьями, заливаются слезами. Мужья стараются утешить своих жен тем, что их не на войну «погонят», а куда-нибудь в город заменять солдат, находящихся на действительной службе[18].

      <…> Запасные не японцы, не воевать нам с ними, а хлебом-солью да добрым словом встретить и проводить следует[19].

      <…> На вокзале народу была такая масса, что полиция едва успевала отстранять от вагонов. Плачу и крикам не было конца. Перед отходом поезда многие жены просто цеплялись и лезли под вагоны, но были удерживаемы родными и публикой[20].

      <…> Некоторые [добровольцы] просят немедленно посылать их в действующую армию и нередко огорчаются, если эта отправка замедляется[21].

      Из книги Викентия Вересаева «Записки врача. На японской войне»[22]

      В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, ее ждали уже недели три, но все хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии. В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке – полиция взломала его стол, достала

18

Болховские письма // Орловский вестник. 1904. 19 дек. № 232. С. 3. – Цит. по: Холодов В. А. Русско-японская война 1904–1905 гг. в восприятии населения Орловской губернии (по данным орловской прессы).

19

Областной отдел. Елец // Орловский вестник. 1904. 22 дек. № 235. С. 3. – Цит. по: Холодов В. А. Там же.

20

Областной отдел. Карачев // Орловский вестник. 1904. 23 дек. № 236. С. 3. – Цит. по: Холодов В. А. Там же.

21

Местная хроника // Орловский вестник. 1904. 23 дек. № 236. С. 3. – Цит. по: Холодов В. А. Там же.

22

Вересаев В. В. Записки врача. На японской войне.