Мобилизация и демобилизация в России, 1904–1914–1941. Группа авторов

Бог, кабы щелчок, а не разгром…

      – Даже и разгром! Но ведь временный! А там мы соберемся с силами и сбросим их в море. Вы только, с вашим флотом, не позволяйте им домой уехать!.. Да что! Никогда этого не случится, никогда они не решатся, и никакой войны не будет!..

      – А я говорю: они 10 лет готовились к войне; они готовы, а мы нет; война начнется не сегодня-завтра. Вы говорите: ва-банк? Согласен. Отчего и не поставить, если есть шансы на выигрыш?

      – Конечного шанса нет! Не пойдут!

      – Вот увидите!

      – Хотите пари? Войны не будет! Ставлю дюжину Мумма…

      – Это был бы грабеж. Скажем так: вы выиграли, если войны не будет до половины апреля.

      – Зачем же? Я говорю – ее не будет вовсе!

      – Тем легче согласиться на мое предложение. К тому же – вы вина почти не пьете, и я всегда буду в выигрыше. Посмеялись и ударили по рукам…

      – Все военные агенты европейских держав единогласно доносят, что Япония может выставить в поле не свыше 325 тысяч! – повторял он, словно читая лекцию. – Но ведь и дома надо что-нибудь оставить?

      – Да как вы верите таким цифрам? Ведь в Японии народу больше, чем во Франции! Отчего же такая разница в численном составе армии?

      – Не та организация! Нет подготовленного контингента!..

      – Десять лет подготовляют! Мальчишек в школах учат военному делу! Любой школьник знает больше, чем наш солдат по второму году службы!

      – Вооружение, амуниция – все рассчитано на 325 тысяч!

      – Привезут! Купят!

      – Вздор!..

      Я потушил электричество и завернулся в одеяло.

      – Это не доказательство… – ворчал полковник, тоже уходя к себе. (Согласно санитарному отчету о японской армии, в котором число больных, раненых, убитых и умерших приведено не только в абсолютных цифрах, но и в процентах, видно, что японская армия достигала полутора миллиона.) Около полночи мы пришли на станцию Маньчжурия. Я крепко спал, когда Л. ворвался в мое купе и крикнул:

      – Вы выиграли!

      Сначала я не понял.

      – Что? Что такое?

      – Мобилизация всего наместничества и Забайкальского округа!..

      – Мобилизация – еще не война! Полковник только свистнул.

      – Уж это – «ах, оставьте!» – у нас приказа о мобилизации боялись… вот как купчихи Островского боятся «жупела» и «металла». Боялись, чтобы этим словом не вызвать войны! Если объявлена мобилизация – значит, война началась! значит – «они» открыли военные действия!..

      – Дай Бог, в добрый час! – перекрестился я.

      – То-то… дал бы Бог!.. – мрачно ответил он. – Ведь я-то знаю: на бумаге и то во всем крае 90 тысяч войска, а на деле – хорошо коли наберется тысяч 50 штыков и сабель…

      <…> В Артур прибыли только около 11 ч. вечера. Полковника встретил и увез кто-то из офицеров его формирующегося полка; путейца – встретили товарищи, а я оказался совсем на мели. Бывшие спутники обещали прислать первого встречного извозчика. На этом пришлось успокоиться. Неприятные